Бородатый сделался печальным, как шагающий в газовую камеру еврей, всандалил окровавленный нож в тумбочку и завалился на свою койку.

— А я так надеялся, что мне это приснилось.

Мунлайт встал и размялся. Ожидаемого похмелья не было. Зато у Снейка, кажется, присутствовали все симптомы абстинентного синдрома.

— Голова болит, — тихо, как сентябрьский листопад, прошелестел бородатый и прикрыл полные смертной муки глаза.

Седой поприседал, разминая мышцы и ожидая запоздалого прихода похмелья, но того не было.

— Проснулся на лавке, — продолжал, будто говорил сам с собой, Змей. — В руке нож. Думал, приснилось. А выходит, правда. Слышь, порождение хаоса, кого мы вчера зарезали, а?

Мун фыркнул.

— У Фреза спроси.

Снейк открыл глаза и поглядел на Мунлайта страдальчески.

— Он ушел. Разбудил, попрощался и ушел. Бодрый, как и не пил. А я пока сообразил чего к чему, уж и спрашивать не у кого было.

— Ты хоть что-то помнишь? — спросил Мун. Бородатый кивнул и тут же поморщился. Верно говорят: чем лучше с вечера, тем хуже с утра.

— Мы пошли. С километр протопали. Может, метров восемьсот. Там нора. Спустились вниз, а… А дальше, хоть убей, не помню.

Снейк снова закрыл глаза.

— Нет, если мы бюрера зарезали, так хрен с ним, но… а вдруг не бюрера?

— Охотнички хреновы, — ухмыльнулся Мун, подхватывая автомат. — Где вы эту нору нашли?

Снейк приподнялся на койке, лицо его сделало безуспешную попытку сосредоточиться. Видимо, пытался определиться с направлениями.

— Там, — махнул рукой в стену. Мун кивнул и пошел к выходу.

— Ты куда? — окликнул громкий шепот.

— Пройдусь. От тебя все равно никакого толка. Может, найду ту нору и посмотрю, чего вы учудили.

Снейк бессильно повалился на спину.

— Часа через полтора-два вернусь, — предупредил Мун от дверей. — Чтобы был готов. Мы уходим. Хватит. Засиделись.

Снаружи было свежо. Он только теперь почуял, в каком перегаре проспал всю ночь. Мунлайт глубоко вдохнул, перехватил автомат поудобнее и пошел в указанном направлении, бодро насвистывая «Moonlight and vodka».

Нору он и в самом деле обнаружил. Скорее даже не нору, а землянку. Только, как показали дальнейшие события, резню два пьяных балбеса устроили не в этой норе.

Карташов удовлетворился сервисным уведомлением и поспешно выключил наладонник. Первые дни после смерти Киряя он держал ПДА во включенном состоянии практически все время. Потом, после той неприятной истории, задумался и сообразил, что наладонник лучше выключать от греха подальше.

А вышло так, что к нему в Киряеву берлогу заглянул мужик с автоматом. Причем присутствие незнакомца поблизости старлей проморгал, а вот незваный гость прекрасно знал, что его ждет внутри. Потому от входа дал пару коротких очередей. В одном только облажался — стрелял он в темноте по тому, что видел. А различить от входа, не включая свет, можно было только матрас Киряя, на который Сергей перекладываться не стал.

Матрас принял на себя огонь с тихим чавканьем и треском ящиков, что составляли основу лежанки. Карташов, лежавший поверх спальника, перекатился в сторону и подхватил автомат.

И тут противник сделал вторую глупость — нашарил выключатель и врубил свет. Сообразить, что его убило, он не успел. Сергей, с перепугу хвативший хорошую дозу адреналина, вдавил палец в спусковой крючок до белизны и отпустил лишь тогда, когда труп незваного гостя уже скатывался вниз по лестнице.

Когда же старлей принялся обшаривать карманы покойника, то первое, что нашел, — ПДА, на котором четко было видно местоположение его собственного наладонника.

— Демаскировка, — проговорил под нос Сергей и, прежде чем отправиться с трупом и лопаткой на свежий воздух, выключил обе машинки.

Манера разговаривать с самим собой возникла чуть раньше. А от той встречи Карташов приобрел нужную привычку не включать ПДА без крайней надобности. Привычки росли с той же частотой, что и холмики на импровизированном кладбище. Работая лопатой, Сергей думал о том, что следующей может стать его могилка. Такой расклад старлея не устраивал, и он делал выводы из произошедшего. Быть может, поспешные и не всегда правильные, но способные избавить от некоторых неприятностей.

Впрочем, третий труп никакого опыта толком не дал. Труп этот образовался еще пару недель спустя, когда уставший от яичной лапши Сергей решился попробовать немаркированные Киряевские консервы.