Все девицы были совершенно голыми. Некоторые в испуге попытались выйти, но Малыш с громким смехом ловко поймал их и швырнул на диван.

Порта поймал вошь на своей поросшей рыжими волосами впалой груди. Гордо продемонстрировал ее, потом щедро бросил на живот завопившей девице.

По лестницам и коридорам громко затопали сапоги. Полевые жандармы в касках ввалились в комнату и громко приказали нам освободить помещение.

— Ты имеешь в виду нас? — добродушно осведомился Порта.

Жандармский унтер-офицер, приведший с собой двух «охотников за головами», побагровел и ответил сдавленным от ярости голосом:

— Вон! Немедленно, или будете арестованы за непристойное поведение в общественном месте!

Плутон открыл окно и стал мочиться наружу крутой дугой. Его большой голый зад улыбался чопорным прусским полевым жандармам. Они воспринимали себя и свои обязанности слишком уж всерьез.

Унтер потянулся к кобуре. Как обычно, кобура висела так далеко сзади, что дотянуться до нее он смог, лишь изогнувшись, как акробат.

Позади них появился Легионер и сразу же понял, что происходит. Начал с протяжного выкрика:

— Аллах акбар! Vive la Legion!

Потом пантерой бросился на шею унтера, который от неожиданности грузно повалился вниз лицом. Двух других мы обезоружили и спустили по лестнице.

Порта высказал предположение, что неплохо бы смотаться. Девицы тут же забегали и помогли собрать обмундирование.

Порта, Плутон и Легионер быстро вылезли в окно и по подсказкам девиц быстро удрали по крышам. Только Малыш отказался покидать поле битвы. Он был гордым, как Наполеон после большой победы.

— Пусть приходит вся нацистская армия, — выкрикнул он и плюнул на пол. — Я разделаюсь со всеми! Я здесь для того, чтобы отыметь всех шлюх, каких смогу, а имею я их на тихий, приличный манер!

И, довольно рыча, бросился на одну из девиц.

Жандармы вернулись с подкреплением. Впятером вломились в комнату и схватили Малыша на широкой кровати. Началась отчаянная потасовка, в которой пострадали даже женщины. Одна «мамочка» получила такой синяк под глазом, что забыла о своем положении. Схватила стул и заехала по физиономии одному из жандармов. Тот сразу же перестал драться.

Малыш с девицами на его стороне сражался, как медведь гризли. Охотников за головами спустили по лестнице, зрители внизу приветствовали их издевательским «браво!».

Тут у Малыша начался приступ помешательства, принявший форму мании преследования. Ему показалось, что даже голые женщины были против него, поэтому он отправил их следом за жандармами. Потом начал баррикадировать дверь разбитой мебелью.

Начальник охотников за головами спросил, что происходит. Одна из голых «мамочек» прохныкала:

— Герр вахмистр, для нашего заведения это позор. Мы приличные дамы, исполняем свой долг для достижения окончательной победы, а тут подверглись такому обращению!

Другая, скорчась у подножия лестницы, просопела:

— Что подумают все остальные, когда об этом станет известно? Этот аморальный вечер потряс меня до глубины души. Но мой друг-штабсцальмейстер [44] знает фюрера. Я добьюсь, чтобы он ему пожаловался. Мой партийный билет тоже в полном порядке. Должна попросить вас разобраться с этими людьми как положено, герр вахмистр.

— Кто там наверху? — раздраженно спросил вахмистр и затянул подбородочный ремешок каски.

— Апокалиптический зверь, — пробормотала очень расстроенная девица, которая сидела на нижней ступеньке, прикрываясь рваными армейскими кальсонами.

— Приведите эту скотину сюда, — приказал вахмистр своим охотникам за головами. И отошел в сторону, чтобы не стоять у них на пути к крепости Малыша.

Унтер-офицер набрался смелости и приказал выломать дверь. Повел пистолетом так, словно собирался стрелять в подчиненных. Те ударили плечами в дверь, но она выдержала их первый натиск.

Малыш за дверью издал дикое рычание. Один из жандармов спросил:

— Неужели там человек?

— Не знаю, — ответил другой, — но будь проклят тот день, когда я вступил в полицию!

Трое сильных мужчин налегли на дверь, и она провалилась в будуар Малыша.

Малыш набросился на них, словно лев.

— Что Это такое, черт возьми? — зарычал он. — Вламываетесь без стука? Нападаете на меня, когда я без брюк? Вы получите у меня свое, паршивые дворняжки!

Раздались жуткие удары и треск. Весь бордель огласился звериным ревом.