Святослав призвал своих друзей мадьяр, уговорил примкнуть печенегов. К нему присоединились многие болгары, простонародье симпатизировало русским. Среди соратников Святослава были и греки – например, Калокир. Ведь его покровителем и благодетелем был Никифор, убитый Цимисхием. А князь снова проявил свои незаурядные воинские качества. Венгры и печенеги еще не подошли, но Святослав не стал медлить. Не давая врагу времени на подготовку, ворвался в пределы Византии. Овладел Филиппополем и рядом других городов.

Цимисхий не ожидал, что русские нанесут удар так быстро. На Балканах у него было мало войск. Он выслал делегацию для переговоров. Святослав требовал «уложенной погодной дани», которую несколько лет не платили, по случаю войны назначил дополнительную дань на войско, у него было 10 тыс. воинов. В случае отказа грозился поставить шатры перед воротами Константинополя и выгнать греков из Европы в Азию. А в своем окружении шутил, что таким же «законным» императором, как Цимисхий, он может поставить Калокира или болгарского царя. Но греки только тянули время и «не дали дани». Подобную тактику описал византийский полководец Кекавмен в книге «Стратегикон», пособии по военному искусству: «Если враг ускользает от тебя день ото дня, обещая либо мир заключить, либо дань заплатить, знай, что он ждет откуда-то помощи и хочет одурачить тебя» [122].

Цимисхий действительно ждал помощи. Он сделал то, на что не решился Никифор – снял лучшие войска с востока. В результате арабы отняли у империи Антиохию, зато к столице форсированным маршем шли две армии, Петра Фоки и Варды Склира. Первым переправилось через Босфор войско патрикия Петра. Перед русскими внезапно появились полчища, в несколько раз превосходящие княжескую рать. Многие воины невольно оробели. Но Святослав объявил: «Нам некуда уже деться, хотим мы или нет, должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут… Станем крепко, а я пойду впереди вас. Если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь».

Что ж, дружина была достойна князя. Воодушевившись, ответила: «Где твоя голова, там и свои головы сложим». В жесточайшей «сече великой» русичи взяли верх, «и бежаша греци». А тут как раз подоспели мадьяры, печенеги, подмога из Киева. Святослав двинулся к Константинополю, «воюя и грады разбивая». Не лишне отметить, что византийские авторы в полном соответствии с государственной «традицией» обошли молчанием и сокрушительное поражение, и то, что столица была в панике, ждала самого худшего. Но армия Петра Фоки из их трудов просто… исчезает, будто ее и не было. А археологи нашли надпись, которую митрополит Мелитинский Иоанн сделал на гробнице Никифора Фоки. Он жаловался, что «русское вооружение» вот-вот возьмет Константинополь, и призывал убитого царя «восстать», «сбросить камень, который покрывает тебя» и спасти народ, «если же и это тебе неугодно, то прими нас всех в свою гробницу» [144].

Ко всему прочему, в Малой Азии поднял мятеж Варда Фока, брат Никифора. Положение Цимисхия стало совсем плачевным. Но в ходе наступления авангард Святослава из венгров, печенегов и русско-болгарского отряда слишком вырвался вперед. А к императору подошла армия Варды Склира. Возле городка Аркадиополь, совсем рядом с Константинополем, греческая тяжелая конница разбила передовые части князя. Контрудар несколько охладил Святослава, и он согласился возобновить переговоры. Но теперьто император был готов на все. Безоговорочно рассчитался с долгами по ежегодной дани, выплатил большую контрибуцию на войско, в том числе и на погибших – «род его возьмет». Русские остались победителями. Но подписание мира спасло Цимисхия. Святослав удалился в Болгарию, а армию Варды Склира перебросили в Азию, она подавила бунт Варды Фоки.

Вроде конфликт был исчерпан. Но… византийцы сами расписались в традициях своей политики. Еще раз обратимся к книге «Стратегикон» Кекавмена: «Если неприятель пошлет тебе дары и приношения, коли хочешь, возьми их, но знай, что он делает это не из любви к тебе, а желая за это купить твою кровь». Так поступал и Цимисхий. Он готовился напасть, неожиданно и всей мощью империи. Стягивал многочисленные войска, сформировал особую гвардию, «бессмертных». Еще раз заплатил печенегам, перенацелил их на русских. Подкупил болгарских бояр, охранявших проходы в Балканских горах. На Пасху 971 г. они сняли пограничные гарнизоны, отпустили их по домам праздновать Светлое Воскресение Христово. А Цимисхий именно на Пасху вторгся в Болгарию, вышел к столице, Великой Преславе.

В ней располагался русский отряд Свенельда. Вместе с ним на защиту города встали болгары. Две недели кипели бои, осадные машины долбили стены, и оборона была сломлена. Свенельд с остатками дружины вырвался, Преслава досталась византийцам. Цимисхий провозглашал, будто он пришел освободить Болгарию от русских. На деле было иначе. Солдаты императора убивали и грабили жителей, командующий армией Иоанн Куркуа, как пишут сами же греки, разорил множество церквей «обратив ризы и священные сосуды в свою собственность» [122]. Язычник Святослав пощадил, а христиане погромили. Царя Бориса взяли в плен, захватили его казну – которую Святослав не тронул. Вслед за Преславой Цимисхий разграбил и разрушил Плиску, Динею.

Святослав, узнав о нашествии, вывел воинов из Переяславца и пошел на выручку болгарской столице. Но по дороге получил известия, что она уже пала, и навстречу катится бесчисленная неприятельская лавина. Тогда князь укрылся в Доростоле (Силистрия) на Дунае. И справиться с русичами оказалось совсем не легко. Они не позволяли грекам приблизиться к крепости и поставить стенобойные орудия, выходили на вылазки. В первом сражении смяли и обратили в бегство оба фланга византийцев, лишь самопожертвование «бессмертных» спасло Цимисхия от разгрома. В схватках погибли Куркуа и еще ряд военачальников императора. А 2 тысячи русских выбрались ночью из Доростола, совершили рейд по Дунаю, собрали продовольствие и вернулись обратно, уничтожив вражеское охранение.