— Аристократы часто не считают нужным скрывать свои недостатки, — пояснил он. — Наоборот, даже подчеркивают их. Привлеки внимание к своим слишком коротким волосам — и все и думать забудут о том, что ты не следуешь моде, напротив, на них произведет впечатление твой вызов.

Вин пришлось надеть еще и сапфировое ожерелье — скромное по меркам знатных людей, но тем не менее стоившее больше двух сотен мер. Дополнением к нему служил один-единственный рубиновый браслет, создававший цветовой контраст, — видимо, того требовали последние веяния моды.

Все это принадлежало Вин и было оплачено деньгами воровской шайки. Если бы она сбежала, прихватив драгоценности и свои три тысячи мер, то смогла бы жить на эти средства не один десяток лет. Мысль о побеге казалась куда более соблазнительной, чем Вин решалась признавать. Картина побоища в берлоге Камона то и дело вспыхивала перед ее глазами. И если бы она осталась там, ее, наверное, ждала бы та же судьба…

Так почему же она до сих пор не сбежала?

Вин отвернулась от зеркала и набросила на плечи голубую шелковую шаль — аристократический вариант плаща. Почему она не сбежала? Может, потому что дала слово Кельсеру. Он научил ее пользоваться даром алломантии и теперь надеялся на нее. Может, они были в долгу друг перед другом. Ведь в любой команде каждый должен делать свою часть работы.

Рин сказал бы, что эти люди — просто дураки, но Вин соблазнилась возможностями, которые предоставлял ей Кельсер. И дело было не в богатстве и не в том, что работа выглядела интересной. Дело было в смутной надежде — опасной и невероятной, — что она окажется среди людей, которые доверяют друг другу. Вин просто не могла не остаться. Она должна была выяснить, действительно ли это так, или — как нашептывал ей голос Рина — все это просто очередная ложь.

Вин вышла из комнаты и направилась к парадной двери особняка — там ее ждал Сэйзед с экипажем. Она решила остаться, а это значило, что она должна делать свою работу.

И ей пора было впервые появиться на людях в роли знатной дамы.

Карету резко тряхнуло, и Вин подпрыгнула на сиденье. Но экипаж не остановился, он продолжал катить по улице, а Сэйзед на месте кучера даже не повернул головы.

Наверху послышался шум. Вин, насторожившись, воспламенила металлы, но с крыши кареты на приступку для лакея спрыгнул Кельсер. Он сунул голову в окно, сияя улыбкой.

Вин облегченно вздохнула, откидываясь на спинку сиденья.

— Ты мог бы просто сказать, чтобы мы прихватили тебя по дороге.

— Это ни к чему, — ответил Кельсер, открывая дверцу кареты и проскальзывая внутрь.

На улице уже стемнело, и Кельсер был в плаще рожденного туманом.

— Я предупредил Сэйзеда, что нагоню вас по дороге.

— И он ничего не сказал мне?

Кельсер подмигнул, захлопывая дверцу.

— Я просто подумал, что должен отплатить за тот фокус, который ты проделала со мной на прошлой неделе.

— А я думала, ты взрослый человек, — ровным тоном произнесла Вин.

— Боюсь, в душе я навсегда останусь мальчишкой. Ну, ты готова к сегодняшнему вечеру?

Вин пожата плечами, стараясь скрыть тревогу, и осмотрела себя.

— Как… ну как я выгляжу?

— Великолепно, — заверил ее Кельсер. — Как настоящая юная леди. И не нервничай так, Вин! Маскировка просто безупречна!

Вин почему-то не ощутила радости, как будто хотела услышать другой ответ.

— Кельсер…

— Да?

— Я давно хотела тебя спросить, — заговорила Вин, глядя в окно кареты, хотя снаружи был только туман. — Я понимаю, ты считаешь очень важным разведку среди знати. Но… неужели надо было поступать именно так? Разве мы не могли найти уличных доносчиков, которые рассказали бы все, что мы хотели узнать о делах благородных Домов?

— Возможно, — сказал Кельсер. — Но доносчиков не зря называют доносчиками, Вин. Каждый вопрос, который ты задаешь, дает им намек на твои истинные намерения… и даже простая встреча с ними уже приоткрывает нечто, что они могут продать кому-то еще. Лучше как можно реже иметь с ними дело.

Вин вздохнула.

— Я не из прихоти подвергаю тебя опасности, Вин, — продолжал Кельсер, наклоняясь поближе к ней. — Нам действительно необходим шпион в высшем свете. Ведь доносчики обычно собирают сведения среди слуг, а большинство аристократов далеко не дураки. И важные разговоры ведутся там, где слуги не могут их подслушать.

— И ты предполагаешь, что я сумею поприсутствовать при таких разговорах?

— Может, да, а может, и нет. В любом случае я давно знаю, что очень полезно иметь своего человека среди аристократов. Вдруг вам с Сэйзедом повезет услышать нечто важное, ценность чего слуги и уличные доносчики просто не поймут? Да даже на обычных приемах ты можешь достать для нас важные сведения, пусть и не узнаешь ничего особенного.

— Как это? — спросила Вин, нахмурившись.

— Отмечай людей, которые проявят к тебе интерес, — сказал Кельсер. — Возможно, они будут из тех Домов, за которыми мы хотим понаблюдать. Если они заинтересуются тобой, то, видимо, с прицелом на лорда Ренокса, — а для этого у них должны быть особые причины.