Одновременный залп из восьми деструкторов по энерговодам и топливным магистралям двигателей лишил крейсер Циклопов источников энергии. Взрывы трех МОВ-ов рядом с его силовыми полями - обнулил ее запасы в накопителях. А потом к его корпусу устремились десятки 'кастрюль' вышибных зарядов: парни Лутца готовили себе альтернативные 'двери'...

– Эх, почему я не милишник ?
– в ОКМ раздался расстроенный голос Горобец.
– Ща бы закрылась превентом , заюзала бы все ульты и устроила там полный армагендец...

– А то, что ты устроила на макс-рендже , конечно, не армагендец...
– фыркнула Вильямс буквально через долю секунды. В отличие от меня мгновенно сообразив, о чем говорит Линда, и продемонстрировав очень неплохой уровень владения игровым сленгом.
– Ни стыда, ни совести...

– Да че там было-то?
– возмущенно взвыла Линда.
– Каких-то паршивых двадцать два борта, из которых девять штук уронили Викки с Иркой!

– Девять - Вик, семь - ты с Игорем... А на остальные восемь пар оставили всего шесть кораблей... Ну, не гады?
– возмутился Шварц.
– Летали бы тогда вчетвером...

– Аллес, тебе никто не говорил, что ты - противный?
– обиженно поинтересовалась ведомая Семенова.
– Нет, чтобы повосторгаться и поаплодировать? Ворчишь, как старый дед...

– А что мне остается делать?
– Гельмут, сев на любимого конька, принялся собачиться со своим любимым спарринг-партнером по болтовне.
– Из-за вас четверых я начинаю подумывать об уходе в отставку: вчера вечером я обнаружил, что в моем 'Беркуте' начали ржаветь элеваторы крюйт-камер, а сегодня понял, что мой истребитель рыскает на виражах из-за чудовищного слоя пыли, который за последние две недели скопился на моих 'Москитах' ...

– Хватит трепаться, болтуны!
– заметив, что метка 'Стража' Германа прошла броню, и начала движение по первой палубе виртуальной модели крейсера, рявкнул я. И в ОКМ мгновенно наступила мертвая тишина.

Зеленая россыпь меток скафандров бойцов ДШВ , окутавшаяся мерцающим облаком ботов , двигалась рывками. Задержка перед очередной переборкой, короткий рывок в пробитое отверстие, зачистка прилегающих к абордажной дыре помещений и бросок к следующей контрольной точке.

В программе визуализации, написанной Пашкой Забродиным, этот процесс смотрелся совершенно фантастически: зеленые пятнышки, двигающиеся по параллельным коридорам, сталкивались с алыми метками Циклопов, и за какие-то доли секунды заставляли их менять цвет на розовый с черной каемкой или желтый. А захваченный сектор корабля начинал светиться серо-зеленым.

'Розовых с рюшечками', как их обзывала Линда, было сравнительно немного: выполняя полученный приказ, бойцы Лутца уничтожали только тех, кого никак не удавалось 'спеленать' и отправить в стазис. 'Диверсы', дорвавшиеся до первого серьезного дела, старались продемонстрировать свои возможности максимально хорошо, и работали, как на тренировке. В темпе, раза в полтора превышающем расчетный. И это - несмотря на то, что все эти месяцы они отрабатывали в 'Альтернативе' не захват команды взятого на абордаж корабля, а вариант с полной его зачисткой.

'Восемнадцать... Двадцать... Двадцать три...' - мысленно считал я, стараясь не думать о том, что должен был сейчас находиться внутри этого крейсера.
– 'Двадцать четыре... Двадцать семь... Тридцать...'

– С ума сойти...
– голос Иришки, раздавшийся в ПКМ , отвлек меня от созерцания изображения с первого уровня программы визуализации.
– Прошло всего четыре минуты, а уже они уже зачистили первую палубу... В системе Пронина все было по-другому. Помнишь?

– Угу...
– буркнул я, переключаясь на второй и выводя на один из экранов шлема картинку с камеры Германа Лутца.
– Забудешь ее, как же. Пробежка в скафандре с отключенным блоком управления - это нечто... До сих пор иногда снится...

– Мне тоже...
– призналась Орлова, и, заметив, что скорость продвижения абордажников замедлилась, встревожено замолчала.

– Переборка...
– усмехнулся я, увеличивая масштаб изображения и глядя, как с наспинного кронштейна кого-то из ребят срывается и уносится вперед дройд с вышибным зарядом.
– Навесили 'кастрюлю'. Сейчас рванет, и они пойдут дальше...

– Знаешь, а я чертовски рада, что ты туда не полез...
– неожиданно призналась Иришка.
– Когда Харитонов запретил тебе участие в абордаже, я поймала себя на мысли, что готова его расцеловать...

– Убил бы на месте...
– стараясь, чтобы в моем голосе звучала ревность, а не сожаление, рявкнул я.
– Нашла, к кому клеиться...

– Все равно слышу...
– усмехнулась моя любимая женщина.
– Твое дурацкое чувство долга надо держать в узде. Ты - пилот, а не абордажник. И вообще, нефиг страдать: Герман и его ребята давно заслужили право работать самостоятельно...

– Да, но я же-...
– начал я, но, сообразив, что волнуюсь не один, решил не продолжать.

– А я?
– грустно усмехнулась Иришка.
– Я, по-твоему, не волнуюсь? Каждый раз, когда ты лезешь в самое пекло, я...