Теперь, когда мы приземлились, Вера была что-то уж очень подозрительно спокойна. Она взяла меня под руку и веселым голосом, который звучал ужасно фальшиво, спросила:

— Ну, Питер, что мы сначала будем делать?

— Поедем в отель, я полагаю. Нам нужна база для начала наших операций.

— Да-да. В отель «Сент-Чарльз»? Да?

Она что-то уж очень быстро назвала этот отель. Вероятно, Холлидей велел ей остановиться именно в этом отеле.

— Давайте лучше поедем в «Монтедеро», — сказал я. — Я всегда там останавливаюсь.

— Но «Сент-Чарльз»…

Ее голос замер. Снова она побоялась показаться мне слишком настойчивой. Боязнь возбудить у меня подозрение все время связывала ей руки. Пока что счет все еще был в мою пользу.

Я так долго пробыл в Мексике, что уже привык к звуку испанской речи, к яркой, мишурной, неофициальной атмосфере. И мне странно было вернуться в страну, где нет нищих, нет бездомных собак, бродящих в поисках отбросов. Мы продвигались вместе с дружелюбной толпой людей, которые выглядели феноменально изящными и процветающими. За стойкой бара американский бармен подавал американские напитки. Я с удовольствием выпил бы стаканчик виски, но каждую минуту могут подать багаж.

Мы направились с Верой, все еще державшей меня под руку, к багажному залу. Я все время осторожно посматривал по сторонам: нет ли тут Холлидея. Хотя я не думаю, чтобы он действовал так грубо, чтобы показаться мне в аэропотру. Его здесь не было.

Но я до сих пор был в нерешительности, что мне делать с баночкой. Она была слишком большая, чтобы хранить ее в кармане. Как бы осторожен я ни был, Вера непременно улучит момент и украдет ее у меня, когда мы приедем в отель.

К нам подошел носильщик-негр.

— Чемодан, сэр?

— Да. — Я выдернул свою руку из Вериной.

— Подождите здесь. Я сейчас вернусь.

Я передал носильщику квитанцию, и мы с ним пошли в багажный зал. Вера пошла за нами. У прилавка толпилось довольно много народа. Очевидно, только недавно прибыло еще несколько самолетов. Чемоданы вносили в зал из двери, находящейся в левом углу. Все что-то кричали, указывали свой багаж, словом, царила обычная суматоха. Показался Верин чемодан из свиной кожи.

— Вот один, — сказал я носильщику.

Он подхватил его, даже не взглянув на квитанцию. Затем подали мой большой чемодан. Я указал на него, и носильщик подхватил и его. Привезли новую порцию багажа. Я увидел свой габардиновый саквояж. Он был сверху на груде других чемоданов. Служащий переложил его вниз. Когда он это сделал, я увидел на багажной тележке точно такой же габардиновый саквояж.

Оба саквояжа были совершенно одинаковые. Вероятно, таких миллионы. Но я хорошо знаю свой по масляному пятну с одной стороны. Я вспомнил, как Холлидей когда-то в Мехико хотел обменять наши саквояжи. И вдруг догадался, что мне надо делать.

Я протолкался сквозь толпу, наклонился над барьером и подхватил чужой саквояж.

— Вот. — Я прошел мимо Веры и отдал саквояж носильщику. Тот опять не взглянул на квитанцию. Я знал это. потому что он не смотрел на них и в тех двух случаях.

Как-то однажды я взял в аэропорту чужой чемодан, и я хорошо знаю всю процедуру, которая следует за этим. Человек, чей чемодан я возьму, вероятно, скоро заметит ошибку и вернет мой саквояж. И пока авиалиния будет разыскивать меня, чемодан будет автоматически отправлен в бюро находок в Атланту, Джорджия.

Когда носильщик нес наши чемоданы к такси, я торжествовал. Конечно, это было жестоко по отношению к невинному путешественнику, чей саквояж я стащил. Но не это было главной причиной моего беспокойства. Если только каким-нибудь совершенно невероятным способом баночку уже не извлекли из моего саквояжа, Холлидей никак не сможет ее получить. А когда я установлю связь с дядей Деборы, я могу позвонить в аэропорт, и через два часа мне из Атланты пришлют мой багаж.

Вера уселась в такси. Я заплатил носильщику и сказал шоферу адрес отеля «Монтедеро». Минут через десять мы проезжали мимо массивного здания отеля «Сент-Чарльз». Вера бросила на него быстрый взгляд и тут же отвернулась.

Интересно, ждет ли нас Холлидей в вестибюле отеля?

Мы подъехали к «Монтедеро». Из отеля выбежал за багажом носильщик. Я попросил дать нам два соседних номера, и, пока мы поднимались в лифте, я снова еще раз мысленно проверил план, который я составил в самолете. Я не видел причин, почему бы он мне не удался. У двери своей комнаты я сказал Вере:

— Когда вы окончите распаковывать свои вещи, Вера, приходите ко мне на «военный» совет.

Она радостно улыбнулась. Ей это очень понравилось.