Часовые заметили крадущихся вверх по склону людей, лишь когда из-под ноги одного из негодяев выскользнул камешек и с шумом покатился вниз. Юноши обернулись, чтобы взглянуть, что за зверек нарушил спокойствие, и один из них в страхе вскрикнул: совсем близко пробирались вооруженные люди. Их было семеро — все крупные, испытанные в боях и покрытые шрамами вояки. Увидев, что часовых совсем мало, злоумышленники довольно засмеялись.

Легионеры Помпея торопливо вскочили, нервно раскидывая вокруг еду. Фляга с водой опрокинулась, и на пыльной земле образовалось большое темное пятно. Не успели они достать оружие, как оказались в окружении. Однако дело свое легионеры знали, и потому первый же из налетчиков, кто осмелился подойти слишком близко, тут же рухнул на землю. Остальные, тяжело дыша от быстрого подъема, поспешили на выручку товарищу, и тут раздался резкий окрик.

— Стой! — потребовал Брут. — Кто пошевелится, тотчас умрет!

Центурион бегом поднимался на вершину, а за ним следовали еще два десятка хорошо вооруженных воинов. Впрочем, вполне хватило бы и одного Брута. Все в Риме прекрасно знали и серебряные доспехи доблестного бойца, и тот меч с золотой рукояткой, который он получил в награду за победу в турнире.

Налетчики замерли. Они были ворами и убийцами, однако жизненный опыт совсем не подготовил их к встрече с солдатами регулярной армии. Разбойники мгновенно забыли о недавнем намерении захватить флаг и, словно блохи, посыпались с крутого холма в разные стороны. Кое-кто не удержался на ногах и покатился вниз, в панике бросив оружие. Брут же, слегка задыхаясь, подбежал к флагу; часовые радостно и благодарно его приветствовали. Впрочем, лица их заливала краска смущения.

— Было бы позором сорвать выборы из-за нескольких воров, так ведь? — небрежно бросил Брут и оглянулся на налетчиков: те улепетывали так, что только пятки сверкали.

— Уверен, что мы с Бринием смогли бы дать им достойный отпор, — возразил один из ветеранов. — Но, конечно, двое или трое из этих мальчишек наверняка простились бы с жизнью. — Здесь часовой замолчал, осознав, что не слишком-то горячо благодарит спасителя. — Мы рады, что ты так вовремя подоспел, центурион. Но неужели вы позволите им уйти?

Легионер вместе с Брутом подошел поближе к склону. Оба посмотрели вниз, и центурион покачал головой.

— Внизу стоит небольшой отряд моих всадников. Так что до города налетчики не доберутся.

— Спасибо, — с угрюмой ухмылкой поблагодарил ветеран. — Они ведь того и не заслуживают.

— А ты не видишь, кто именно из кандидатов сейчас проигрывает? — поинтересовался Брут, вглядываясь в то, что происходило внизу, на поле. Он заметил Юлия, а потом обратил внимание, как стоящий неподалеку человек взмахнул красной тряпкой, и удовлетворенно кивнул. Да, Юлий рассудил верно.

Солдат Помпея пожал плечами.

— Отсюда не слишком хорошо видно, центурион. А вот эта красная тряпка, уж не сигнал ли она?

Брут усмехнулся.

— Видишь ли, теперь мы уже не сможем этого доказать. Конечно, можно постараться подкупить этих бандитов и направить их против собственного хозяина. Наверное, так было бы приятнее, чем просто бросить их трупы здесь, верно?

Легионер неуверенно улыбнулся. Он прекрасно знал, что его патрон не дружит с этим человеком, но ярко сияющие серебряные доспехи сделали свое дело. Теперь он может рассказать детям, что познакомился с величайшим воином Рима да еще и участвовал с ним вместе в операции по отражению бандитов.

— Куда как лучше, господин. Если, конечно, они пойдут на такое.

— О, думаю, что об этом можно не волноваться. Мои всадники хорошо умеют убеждать. — С этими словами Брут спокойно взглянул на развевающийся над головой флаг города Рима.

Светоний как можно незаметнее взглянул в сторону Яникула. Флаг на холме все еще развевался! Он раздраженно прикусил губу, раздумывая, не лучше ли будет еще раз вытащить из кармана красную тряпку — для надежности. Что они там, заснули? Или, что более вероятно, засели с его деньгами в каком-нибудь захудалом кабачке и напиваются до умопомрачения. Ему казалось, он видит даже, как на вершине холма движутся люди. Неужели они просто не заметили его сигнала? Светоний украдкой оглянулся и снова засунул руку в глубокий карман, и в этот момент заметил взгляд Юлия — заклятый враг с легкой улыбкой наблюдал за ним так, словно понимал и заранее предвидел каждую мысль. Рука Светония бессильно повисла, а сам он замер, болезненно ощущая, как и лицо, и шея неумолимо покрываются пунцовым румянцем.

Октавиан лежал в высокой траве рядом со своим конем. Мощная грудь умного животного тихо вздымалась — казалось, жеребец намеренно старался дышать медленно и неслышно. Легионеры месяцами тренировали верховых лошадей, чтобы те умели долгое время находиться в неестественном для них состоянии засады; зато теперь достаточно было положить на морду животного руку, чтобы оно послушно затихло до следующей команды. Сейчас всадники внимательно наблюдали, как бандиты едва ли не кубарем катятся с Яникула, и Октавиан невольно улыбнулся, по достоинству оценивая прозорливость Цезаря. Он вычислил, что если кто-то останется недоволен результатом выборов, то, вполне вероятно, постарается опустить флаг Рима. Хотя уловка сама по себе весьма примитивна, последствия ее могли оказаться поистине катастрофическими. Граждане тут же устремились бы обратно в город, а результаты выборов пришлось бы объявить недействительными. Следующее голосование состоялось бы не раньше чем через месяц. Кто знает, что произойдет до тех пор?

Октавиан подпустил бегущих разбойников поближе, а потом вставил ногу в стремя и едва заметно свистнул. Конь поднялся. Весь отряд — двадцать человек — последовал его примеру; всадники вскочили в седла еще до того, как кони полностью поднялись.

Убегающим бандитам со страху померещилось, что на них из земли внезапно налетела полностью вооруженная кавалерия. Семеро отчаянно запаниковали: кто бросился ничком на землю, а кто моментально поднял руки, сдаваясь. Октавиан, не позволяя налетчикам отвлечься, вытащил из ножен меч. Вожак с обреченным видом следил за его действиями, а потом отчаянно сплюнул.