В наши трудные времена
Читать

В наши трудные времена

Стихи и поэзия

:

поэзия

.
1976 г.
Аннотация

Сборник стихотворений Наума Моисеевича Коржавина.

Нелепые ваши затеи…

Нелепые ваши затеи И громкие ваши слова… Нужны мне такие идеи, Которыми всходит трава. Которые воздух колышут, Которые зелень дают. Которым все хочется выше, Но знают и меру свою. Они притаились зимою, Чтоб к ним не забрался мороз. Чтоб, только запахнет весною, Их стебель сквозь почву пророс. Чтоб снова наутро беспечно, Вступив по наследству в права, На солнце, Как юная вечность, Опять зеленела трава. Так нежно и так настояще, Что — пусть хоть бушует беда — Ты б видел, что все — преходяще, А зелень и жизнь — никогда.

1950 

Поэзия не страсть, а власть…

Поэзия не страсть, а власть, И потерявший чувство власти Бесплодно мучается страстью, Не претворяя эту страсть. Меня стремятся в землю вжать. Я изнемог. Гнетет усталость. Власть волновать, казнить, прощать Неужто ты со мной рассталась?

1949 

Не верь, что ты поэта шире…

Не верь, что ты поэта шире И более, чем он, в строю. Хоть ты решаешь судьбы мира, А он всего только свою. Тебе б — в огонь. Ему — уснуть бы, Чтоб разойтись на миг с огнем. Затем, что слишком эти судьбы Каким-то чёртом сбиты в нем. И то, что для тебя, как небо, Что над тобой — то у него Касается воды и хлеба И есть простое естество.

1949 

Хотя б прислал письмо ошибкой…

Хотя б прислал письмо ошибкой Из дальней дали кто-нибудь. Хотя бы женщина улыбкой Меня сумела обмануть, — Чтоб снова в смуглом, стройном теле Я видел солнца свет и власть, Чтоб в мысль высокую оделась Моя безвыходная страсть.

1949 

Генерал

Малый рост, усы большие, Волос белый и нечастый. Генерал любил Россию, Как предписано начальством. А еще любил дорогу: Тройки пляс в глуши просторов. А еще любил немного Соль солдатских разговоров. Шутки тех, кто ляжет утром Здесь, в Крыму иль на Кавказе. Устоявшуюся мудрость В незатейливом рассказе. Он ведь вырос с ними вместе. Вместе бегал по баштанам… Дворянин мелкопоместный, Сын в отставке капитана. У отца протекций много, Только рано умер — жалко. Генерал пробил дорогу Только саблей да смекалкой. Не терпел он светской лени, Притеснял он интендантов, Но по части общих мнений Не имел совсем талантов. И не знал он всяких всячин О бесправье и о праве. Был он тем, кем был назначен, — Был столпом самодержавья. Жил, как предки жили прежде, И гордился тем по праву. Бил мадьяр при Будапеште, Бил поляков под Варшавой. И с французами рубился В севастопольском угаре… Знать, по праву он гордился Верной службой государю. Шел дождями и ветрами, Был везде, где было нужно… Шел он годы… И с годами Постарел на царской службе. А когда эмира с ханом Воевать пошла Россия, Был он просто стариканом, Малый рост, усы большие. Но однажды бывшим в силе Старым другом был он встречен. Вместе некогда дружили, Пили водку перед сечей… Вместе всё. Но только скоро Князь отозван был в Россию, И пошел, по слухам, в гору, В люди вышел он большие. И подумал князь, что нужно Старику пожить в покое, И решил по старой дружбе Все дела его устроить. Генерала пригласили В Петербург от марша армий. Генералу предложили Службу в корпусе жандармов. — Хватит вас трепали войны, Будет с вас судьбы солдатской. Все же здесь куда спокойней, Чем под солнцем азиатским. И ответил строгий старец, Не выказывая радость: — Мне доверье государя — Величайшая награда. А служить — пусть служба длится Старой должностью моею… Я могу еще рубиться, Ну, а это — не умею. И пошел паркетом чистым В азиатские Сахары… И прослыл бы нигилистом, Да уж слишком был он старый.

1950 

Возвращение

Всё это было, было, было…

А. Блок
Все это было, было, было: И этот пар, и эта степь, И эти взрывы снежной пыли, И этот иней на кусте. И эти сани — нет, кибитка, — И этот волчий след в леске… И даже… даже эта пытка: Гадать, чем встретят вдалеке. И эта радость молодая, Что все растет… Сама собой… И лишь фамилия другая Тогда была. И век другой. Их было много: всем известных И не оставивших следа. И на века безмерно честных, И честных только лишь тогда. И вспоминавших время это Потом, в чинах, на склоне лет: Снег… Кони… Юность… Море света… И в сердце угрызений нет. Отбывших ссылку за пустое И за серьезные дела, Но полных светлой чистотою, Которую давила мгла. Кому во мраке преисподней Свободный ум был светлый дан, Подчас светлее и свободней, Чем у людей свободных стран. Их много мчалось этим следом На волю… (Где есть воля им?) И я сегодня тоже еду Путем знакомым и былым. Путем знакомым, — знаю, знаю, — Всё узнаю, хоть всё не так, Хоть нынче станция сквозная, Где раньше выход был на тракт. Хотя дымят кругом заводы, Хотя в огнях ночная мгла, Хоть вихрем света и свободы Здесь революция прошла. Но после войн и революций. Под все разъевшей темнотой Мне так же некуда вернуться С душой открытой и живой. И мне навек безмерно близки Равнины, что, как плат, белы, — Всей мглой истории российской, Всем блеском искр средь этой мглы.

1950

Вновь, как в детстве…

Вновь, как в детстве, с утра и на-ноги. Может, снова пройдешь ты мимо. Снова двойками по механике Отмечаются встречи с любимой. Вновь мечтанья, детские самые. Хоть изжить, что прожил — невозможно, Хоть давно близоруки глаза мои И надежды мои — осторожны.

1952

Мне без тебя так трудно жить…

Мне без тебя так трудно жить, А ты — ты дразнишь и тревожишь. Ты мне не можешь заменить Весь мир… А кажется, что можешь. Есть в мире у меня свое: Дела, успехи и напасти. Мне лишь тебя недостает Для полного людского счастья. Мне без тебя так трудно жить: Все — неуютно, все — тревожит… Ты мир не можешь заменить. Но ведь и он тебя — не может.
в официальном магазине Литрес