— По правде сказать, — продолжал он, — по-настоящему этого человека зовут не Омар. Он хитер и охотится за письмом, как и ты.

— Откуда ты это знаешь?

— Уалла, отчего бы мне не знать? Он сам мне сказал. Как и ты, он пытался заручиться моей помощью. И предложил большую награду. Но он не похож на тебя, и я ему не поверил. К тому же у него нет дочери. Какая мне польза от человека, у которого не подросла хорошенькая дочка? А вот чего он боится, так это что другой завладеет письмом раньше. Он отчаянный малый. Он открыл мне свои намерения, и, хочешь верь, хочешь нет, а он — настоящий хищник.

— Я рад, что решился тебе довериться, — заметил Юсуф Дакмар, кивая. — Продолжай, я слушаю. Расскажи, что еще он тебе открыл.

— Он замышляет завладеть письмом между Хайфой и Дамаском. Думает, что так безопасней: когда мы пересечем границу, не будет британских военных, которые могут вмешаться. Где-нибудь на подходе к Ливанской долине. Большинство пассажиров выйдет — по его мнению, момент самый подходящий. Но мне кажется, что он знает, кто ты такой.

— Да, он знает меня. Продолжай.

— И он боится, что ты заручишься чьей-то помощью и перехватишь у него добычу. Он собирается следить за Рэмсденом, как кот за мышиной норкой, и за тобой тоже. И если кто-либо попытается вмешаться в Хайфе, или если на поезд между Хайфой и Дамаском сядут люди, которых он почему-то примет за твоих сообщников, он убьет Рэмсдена, схватит письмо и удерет с ним! Видишь ли, отбросы общества — такие, как он, — ведут себя подобно собаке на сене: предпочтут попасть в руки полиции, а потом на виселицу за убийство, лишь бы его добыча никому другому не досталась. Поверь, я ему с самого начала не доверял. Я рассмеялся, когда он сделал мне предложение.

— Это становится интересным, — заметил Юсуф Дакмар. — Сказать по правде, прошлой ночью я понял, что он собой представляет. Мы столкнулись случайно и немного потолковали. Я сделал вид, что поладил с ним, но он произвел на меня скверное впечатление. А что если сперва убрать его, чтобы не путался под ногами? Ты выглядишь сильным. Может, улучишь момент и столкнешь его с поезда?

— Никуда не годится! — Джереми решительно покачал головой. — Не забывай про индуса, который сидит в коридоре. Ты сам сказал, что это шпион Администрации. Если он подозревает тебя, то и я попаду под подозрение, поскольку с тобой говорил, и он станет за мной следить. Как только я попытаюсь сбросить Омара с поезда, индус бросится ему на выручку. Неужели ты думаешь, что я справлюсь с обоими? Не забывай и про Рэмсдена. Не смотри, что он такой крупный и сильный: чуть что, он впадает в панику. Дай ему повод, и он начнет во все горло звать полицию, как ребенок мать! Теперь, прогнав меня, он будет считать Омара своим телохранителем. И если Омара убьют, или тот исчезнет до Хайфы, Рэмсден потребует, чтобы его охраняла полиция. Более того: думаю, он лишится присутствия духа и положит письмо в сейф какого-нибудь банка в Хайфе. Кстати, что это за письмо? Что в нем? И сколько ты заплатишь, если я его добуду?

— Что в нем, неважно. Важно другое: согласен ли ты добыть его и передать мне?

— Есть вопросы и поважнее, — возразил Джереми. — Сколько ты мне заплатишь, если я окажу тебе эту услугу?

— Очень хорошо. Пятьдесят фунтов.

— Машалла! Похоже, тебе по-настоящему нужно его заполучить. Мне можно было бы заплатить пятьдесят шиллингов и поручить куда более опасное дело!

— Что ж, значит, тебе хватит двадцати пяти фунтов.

— Пятьдесят, и не меньше! — отрезал Джереми. — Я всегда получаю пятьдесят чего угодно. Пятьдесят плетей в тюрьме, пятьдесят бобов на обед, пятьдесят пар обуви Рэмсдена, которые надо почистить. Пятьдесят — мое счастливое число. Я предпринял сорок девять попыток жениться, и в этот раз мне повезет. Если судьба решит по-другому, это не мои проблемы. Покажи мне пятьдесят фунтов.

— У меня при себе столько нет, — ответил Юсуф Дакмар. — Я заплачу тебе в Дамаске.

— Отлично. Тогда и письмо получишь в Дамаске.

— Нет, нет! Раздобудь его как можно скорее!

— Будет сделано.

— И отдай мне, немедленно. Затем, если тебе угодно, держись рядом со мной, пока я тебе не заплачу.

— Осла пригласили на свадьбу носить дрова и воду и бьют одной из палок, которые он нес, — припомнил Джереми. — Нет, нет, нет! Я заполучу письмо, ибо знаю, как это сделать. А ты можешь держаться рядом со мной, пока мы не прибудем в Дамаск. Я покажу тебе город, но отдам не раньше, чем получу свои пятьдесят фунтов.

— Хорошо, раз ты такой недоверчивый.

— Недоверчивый? Я одержим демоном подозрительности! Как думаешь, почему? Потому что знаю: я не самый последний на свете негодяй, и то, о чем я могу подумать, другой может сделать. Будь я на твоем месте, а ты на моем — сохрани меня от такого Аллах, ибо я счастливчик, а ты кажешься желчным! Допустим, ты украл для меня письмо, потому что я пообещал заплатить тебе в Дамаске, но не отдаешь мне — знаешь, о чем бы я подумал? О том, чтобы посулить паре-другой молодцов десять фунтов, чтобы тебя прикончили. Тогда я получил бы письмо и сберег сорок фунтов.

— Да? Но я не таков, — сказал Юсуф Дакмар.

— О том, каков ты, узнаешь в мире ином, когда приблизишься к Престолу Судии. А сейчас думай о том, каков я. Я украду письмо у Рэмсдена и придержу до Дамаска, пока ты мне не заплатишь. Я не стану следить за тобой, но если заподозрю, что ты задумал ограбить меня, а то и убить, подниму такой шум, что все сбегутся. И я прославлюсь, а тебя отправят в тюрьму.

— Хорошо, ты выкрадешь письмо, а я буду держаться близ тебя, — сказал Юсуф Дакмар. — Но как ты собираешься его украсть, если Рэмсден прогнал тебя?