– Ляна!!! – с ужасом округлила глаза маменька. – Что ты мелешь, дитя мое?!

– Я бесконечно счастлив, – улыбнулся мужчина.

– И что это тебя так осчастливило?! – теперь уже на него накинулась Наталья Максимовна. – Ляна! Ты что – переспала?! Какой кумир сердца?! Это ж Досадов!

Лянка крякнула и посмотрела на Милку. Та только в растерянности пожала плечами.

– Досадов, да-с, – развел руками гость.

– Он же… Он же уже совсем обнаглел! – продолжала кипятиться Наталья Максимовна. – Он же уже даже домой ко мне притащился с этими бумагами! С этими своими… простынями! С печатями со всякими!

– С документами! – поправил ее Досадов. – На слияние клиник!

– Вот-вот! Слиться ему приспичило! Ну я и припахала его, чтоб мужская сила зря не простаивала! – поясняла мать. – Я ж тебе вчера подарка на новоселье так и не принесла. Так вот сегодня купила это кресло. А кто его везти будет? А тут он со своими этими…

– С документами! – подсказал Досадов.

– Ну да, с ними. Вот я и решила, раз уж он и так из меня все соки выжал, то пусть хоть…

– Ой, вы на нее посмотрите! – всплеснул руками Досадов. – Соки у нее! Вишенка!

Наталью Максимовну как подбросило.

– А ты хочешь сказать, что не вишенка, что ли? – прищурилась она.

– Когда ты вот так злишься, ты мне корень хрена напоминаешь, – склонил голову Досадов.

– Сам ты! – вытаращила прекрасные глаза «вишенка». – Сам ты старый хрен!

– Не старше тебя, – парировал мужчина. – За одной партой сидели.

– Надо было тебя еще тогда портфелем прибить!

– А может, чайку? – удалось-таки вклиниться в страстный диалог Лянке.

– Да! Конечно же, чайку, – немедленно согласился Досадов. – Или лучше кофе, если есть.

– У моей дочери все есть! – важно ответила Наталья Максимовна.

– Счастливый ребенок, – заметил гость. – Только вот с матерью не повезло…

– Ляна! Не давай ему кофе! – сразу же рявкнула мать. – Налей ему кипяченого молока! Он его с детства не переваривает!

– И я тоже, – улыбнулась Досадову Лянка.

– И я, – мотнула головой Милочка.

– И я, – забывшись, поддакнула мать.

– Тогда – всем! Гулять так гулять! – широко махнул рукой Досадов.

– И думает – красиво сказал… – перекривилась матушка.

Лянка смотрела на мать и не узнавала ее. Эта взрослая, чуть жеманная, слегка кокетливая женщина сейчас вела себя как девчонка. Она ни минутки не пыталась играть или кому-то нравиться и была великолепна в этом своем новом имидже – естественном. А ее старый знакомый будто бы нарочно не давал ей снова превратиться в степенную даму.

В таких колкостях они провели добрых полчаса, пока наконец Милка не сообразила, что уже пора и честь знать.

– Ляночка, я, пожалуй, пойду, а? – робко пискнула она.

– Конечно, – кивнула Лянка.

Тут же поднялся и Досадов:

– Я вас подвезу.

– Ми-Ми! Не вздумай ехать с ним! – категорично заявила Наталья Максимовна. – Это будет твоей самой большой ошибкой! Поедешь лучше со мной!.. Тем более что я все равно еду в его машине.

Они вышли в подъезд, и Лянка через дверь слышала, как они обмениваются колкостями.

В раздумье Ляна прошла на кухню – на столе лежал мамин телефон. Она ведь такая рассеянная, обязательно что-нибудь да забудет.

– Мам!!! – распахнула окно Лянка. – Ты телефон забыла! Я сейчас тебе его вынесу!

Она схватила телефон и быстро выбежала из дома.

– Ну вот, – ворчливо подошла к ней мать. – Этот… паразит доведет! Последнюю память из-за него потеряю!

Лянка посмотрела на мать и вдруг чмокнула ее в щеку.

– Спасибо за кресло! Я о таком мечтала! – зажмурилась она и вдруг выдала: – Ты знаешь, а мне этот твой Досадов… он мне так понравился! Такой мужик классный! И вы с ним такая пара!

– Совсем ошалела! – округлила глаза Наталья Максимовна. – Конечно! Если б не он, мы были бы изумительно красивой парой, как говорится. Но… Ах, Ляночка, если б ты видела Митеньку! Это принц! Просто принц! – Она закатила глазки, но тут же опомнилась. – Да, про принца я тебе уже говорила. И все равно – он чудо!…Ну беги, а то этот… Ой, поеду уже, а то ведь дома столько дел, столько дел…

И она легко побежала к большой черной машине своего вредного одноклассника.

Лянка поежилась и заторопилась домой – в этом году лето теплом не баловало, а она выскочила только в легком домашнем платьице.