Так, о чем это я? Ах да… О том, что современный мир скорее располагает к телесному, а не духовному контакту. Планета переполнена. Мы постоянно взаимодействуем физически, задеваем друг друга локтями, стоим на чьей-то ноге. Зато есть масса возможностей избежать общения – надеть наушники, подменить его интернет-форумом, в конце концов, заняться сексом…

Что мы и сделали. Мы занялись сексом. А теперь – вот парадокс! – нам хочется узнать друг друга поближе…

– Юля!

– Что?!

– Уже спишь?

– Нет… Задумалась.

– Ты лучше послушай… Одно я знаю точно: интуиция меня не подвела. Ты именно та женщина. Я понял это сразу, когда увидел на лестнице взмыленного суслика с вытаращенными глазками.

– Неужели я так ужасно выглядела?!

– Ты выглядела изумительно. У меня остановилось сердце. А когда ты прошла мимо и я ощутил твой запах, меня увлек поток совершенно необыкновенных ассоциаций – прозрачная южная ночь и мерцающие в бездонном колодце неба звезды; праздник на Гавайях – звон гитар, охапки цветов, толстощекие гавайские девушки; эклеры, посыпанные сахарной пудрой, их в детстве по воскресеньям пекла мама… Я понял, что хочу оставаться рядом с тобой как можно дольше…

Под аккомпанемент изумительных признаний я провалилась в сон. В фиолетовой темноте кто-то мягко провел по векам пушистой лапкой, бестелесные феи, похожие на медуз, витали вокруг, дотграгиваясь волшебными палочками до пульсирующих разноцветных пузырей, и те со звоном лопались. Где-то высоко в небе бесшумно сиял праздничный фейерверк и молча осыпался вниз неоновыми искрами. Тьма сгущалась, стала чернильной, но вдруг кто-то отодвинул ее в сторону, как театральный занавес. Передо мной появилась Марго.

– Надеюсь, этот тренинг пробудит в тебе амбиции, – строго сказала она.

Мамочка явно переусердствовала с тональным кремом и губной помадой. Алый рот кривился и растекался по лицу. А ведь обычно макияж Марго безупречен!

Вздрогнув, я проснулась и тут же села в кровати. Никиты рядом не было. Часы на стене показывали половину седьмого.

– Никита! – позвала я. – Ау! Ты где, милый?

Обернувшись в простыню, прошмыгнула в ванную. Пусто. В прихожей – тоже. На тумбочке не лежали его сигареты, на кресле – брюки и джемпер. Дубленка не висела на плечиках в шкафу. Никита и его вещи испарились.

Я села на кровать и замерла в прострации. Попыталась спокойно все обдумать. Мой жених исчез. Его одежда – тоже. Напрашивается единственное объяснение: за окном гостиницы зависла летающая тарелка, и спящего Никиту, разложив на атомы, забрали инопланетяне. Они же прихватили его амуницию…

Но эта версия выглядит слегка фантастичной.

Тогда… Ах, я все поняла! Пока я спала, в номер пробрались захватчики, посланные фирмами-конкурентами, и похитили гендиректора успешной, динамично развивающейся компании «Фростком». И сейчас, наверное, мучают мою кровиночку, заставляя подписывать всякие документы и вымогая Особый Рецепт Заморозки Шпината…

Но если и эта гипотеза неверна, то остается единственное объяснение: мужчина получил желаемое и предпочел убраться без выяснения отношений.

Нет! Нет! Нет!

Ведь я – «девушка, о которой он мечтал всю жизнь»!

Почему же он сбежал?!!

Ошарашенная, потрясенная, я неподвижно сидела на кровати. Нахлынули мысли, понеслись каменистым, грязным потоком – как сель в горах. Я выставляла на их пути хлипкие дамбы: «он выскочил на минутку», «сейчас он вернется с букетом роз!». Но время шло, а Никита не возвращался.

В семь часов вечера в номер постучали. Запахнув простыню, как римскую тогу, я открыла. Горничная. Пятидесятилетняя тетка в синем платье с белым воротничком.

– Извините, вы не съезжаете?

– Что?

– Если вы остаетесь, нужно будет оплатить еще одни сутки.

Внезапно из моих глаз хлынули слезы. Я и не знала, что способна так молниеносно, без подготовки организовать тропический ливень. Я всхлипывала, размазывала слезы по лицу, меня била дрожь.

Горничная нерешительно мялась на пороге. Она взглянула в глубь комнаты, туда, где виднелась разоренная постель. На ее лице возникло выражение сочувствия.

– Обидел? – осторожно предположила она. – Сбежал?

– Нет, он не мог так поступить со мной! – давясь слезами, объяснила я. – Неужели он просто бабник? Альфонс? Нет, нет, нет! Я не верю! Он другой, он не такой, как все!

Горничная смотрела на меня с жалостью и немного виновато. Невыполненный долг (уборка номера) барабанной дробью подгонял ее. Но она не решалась выставить за дверь клиентку, бьющуюся в судорогах безутешного горя.

Я поняла, что пора и честь знать. Чемодана не было, сборы заняли три минуты. И еще целых полтора часа я просидела в холле гостиницы, вздрагивая каждый раз, едва в стеклянных дверях возникал мужской силуэт. Надеялась вновь увидеть Никиту. Надеялась, он вернется…