— Помню я это дело, помню, — чесал затылок участковый. — Три дня расследовал. Поглотил ее чертов лес! Поглотил!

— Во-во, поглотил! — радовались подходящему слову алпатовские мужики. — Так может, и сейф твой… лес того… поглотил, а?

— Может быть, может быть, — ходил участковый из угла в угол. — Однако поверит ли в это городская комиссия? Как бы нам всем беды не было от той комиссии…

— Эка, чего испугался, комиссию! Да она сюда и не доедет… А доедет, так не выедет! Лес темный, густой. Сам знаешь.

— Поверит — не поверит! Не бери в голову, начальник! У нас эскадроны пропадали, обозы. А тут комиссия… Смешно даже!

Когда мужики ушли, участковый уселся за стол строчить письмо в областной центр насчет нецелесообразности приезда комиссии, периодически заглядывая в окно, с улыбкой наблюдая, как соседский малец обтрясал его яблоню.

Прокурорская комиссия все же доехала. И добралась нормально, если не считать потерей чемодан с консервами, который утонул в болоте во время одной из переправ. Проголодавшиеся члены комиссии по приезде сразу же бросились в алпатовский сельский магазинчик, чем очень удивили одинокого скучающего продавца. Еще больше удивился продавец червонцу, который протянул председатель комиссии, попросив при этом каких-нибудь продуктов «на все». Продавец ничего не ответил, забрал червонец, ушел и больше не появился до самого закрытия магазинчика. Впрочем, какое уж там закрытие? Дверь все равно не подходила по калибру к дверному проему, а замка не было вообще.

Прокуроры, решив больше не медлить, стыдливо сорвали несколько слив с попавшихся деревьев… Хозяин слив все это прекрасно видел. И, обогнав шествующих огородами, встретил и попросил угостить сливкой. Поинтересовался, куда идут, присоединился и пошел с ними, рассказывая прячущему глаза прокурору, что сам выращивает вот такие же сливы, но завелась какая-то «лесная тварь», которая по ночам выходит из леса и обдирает его урожаи…

— Хлеб-соль дорогим гостям! Хлеб-соль. — Участковый встретил гостей на кауром скакуне и в парадной форме. Со второго раза подъехал и, по-молодецки спрыгнув, представился.

— Прошу всех за мной. По центральной улице.

Прокуроры повиновались и двинулись по центральной улице, любуясь парадным мундиром участкового, удивляясь такому количеству наград.

— У нас такая традиция, — продолжал участковый, — любых гостей, что в Алпатовку приезжают, сначала по центральной улице ведут.

— Почему так? — удивился главный из прокуроров.

— Открытость. Свойственная алпатовцам открытость. Во избежание кривотолков и недоверия. Пусть все знают, кто приехал, сколько приехало, ну и так далее. Зато потом, если не дай бог что случится, каждый мальчишка, считай, — готовый помощник. А? Каково?!

Прокуроры заулыбались и закивали.

— А без секретов и народ приветливее, — участковый погладил холку каурого, — и нарушений поменьше. Правильно, Семакин? — крикнул грустному бородатому мужику, что стоял за калиткой и наблюдал за каурым и за шествием. — Иначе нельзя. Нет. Тут в глуши люди, как в походе, проверяются. Затаился, замкнулся в себе — пропал.

— И много пропадает? — шутливо поинтересовался кто-то из делегации.

— Много, — участковый потянул поводья, останавливая коня. — Много. Я, кажется, отписал про лес. Читали перед тем, как выехать? Вот… Хотя, знаете… Это с нашей точки зрения пропал. С обывательской точки зрения. А на самом деле бог его знает. Может, наоборот, нашел себя человек. Сидит сейчас где-нибудь в лесу, в ложбинке… Орешки щелкает да горя не знает. Живет себе, одинешенек, в удовольствие. Может, судьбу выбрал такую.

— Все может быть… Да-а… — задумался главный прокурор. — Но, извините, население-то он об этом предупреждает заранее?

— Как правило. Если успеет. Манит лес, говорит, пойду. Только и видели… Кстати, вот у вас, пока сюда добирались, такого желания не возникало? Нет? Странно. Говорят, как магнитом тянет.

— Нет-нет.

— Слава богу. А то я уж всем алпатовцам комиссию пообещал. Наобещал, а сам думаю, вдруг не доедут, вдруг не доедут? Доехали… А вот еще кто-то из местных. Рекомендую.

Процессию догнали тот самый продавец алпатовского магазина и некто Федоров, мужчина с благородной проседью и крепкой фигурой. Оба страшно запыхались. И, перебивая друг друга, рассказали участковому, как только что пытались поймать уходящую в лес свинью, сбежавшую из сарая Потапова, известного в Алпатовке свиновода.

— На волюшку ей захотелось, видать. Не давал ей погулять Потапов. Вот и ушла в лес, отодрав две доски в потаповском сарае.

Участковый охнул и покачал головой.

— Что делать, что делать… Слава богу, что хоть свинья ушла, а не сам Потапов. Где мы еще такого свиновода найдем?

— Кстати, — продавец опустил глаза и ковырнул ногой землю. — Не желаете ли алпатовской свининки отведать? Мы тут с Федоровым, как нарочно, жаркое решили приготовить… Вот ведь какое совпадение получилось… Не обойдите.

— Действительно, одними сливами сыт не будешь, — поддержал его Федоров, глядя главному прокурору в глаза.

Гости замялись и посмотрели на участкового. Тот, в свою очередь, минуту порассуждал вслух, броситься ли прямо сейчас в погоню за свиньей или заняться гостями. Выбрал второе. А искать животное перепоручил какому-то пробегавшему пацаненку, прижимавшему за пазухой рыжего петуха.