Шрифт:
* * *
Другого такого поэта, как я, поверь, мудрено повстречать. Внимая моим необычным стихам, нельзя головой не качать. Тому, кто в раздумьях весь век не провел, подобных словес не дано. Чужую премудрость умей изучать. Попробуй, прилежный, начать! Когда преисполнишься ты правоты, насыщенный правдой людской, В тебе запылает великая скорбь, сам будешь ты свет излучать. По улицам ты побредешь городским, стихом обожженный моим, И розы, как жаркие угли в ночи, достойным ты будешь вручать. * * *
Как отшельник, во мрак облачаюсь я, И со смертью моею встречаюсь я; Прахом воду живую засыпал я: С бедной жизнью моей разлучаюсь я. * * *
Говорю себе: «Друг, ты в отчаянье. Хоть возрадуйся вдруг — ты в отчаянье! Не найти драгоценной жемчужины. Это страшный недуг — ты в отчаянье!» * * *
Шейха здесь громогласного видел я, И пропойцу несчастного видел я. Там, вдали, где безмолвие вечное, Край покоя бесстрастного видел я. * * *
Жизнь мою задушил я печалями, Кровь мою иссушил я печалями; Кратковременный век человеческий На земле завершил я печалями. Мирза Галиб [473]
Перевод Веры Потаповой
* * *
По воле судьбы предо мною любовь не открыла чела. Продлись моя жизнь хоть немного — она б ожиданьем была. Я сразу бы умер от счастья, поверив тебе хоть на миг. Но жил я твоим обещаньем, считая, что ты солгала. По нежному облику можно о хрупкости клятвы судить: Тобою разбитая клятва была не прочнее стекла. «Скажи, где стрела, — меня спросят, — пронзившая сердце твое?» Не знал бы я сладостной боли, когда бы навылет прошла. Советчиков уйму отныне обрел я в друзьях — и не рад. Найдись утешитель, целитель — была бы мне дружба мила. Я умер, осмеянный всеми. Уж лучше бы мне утонуть: Ни гроба тебе, ни могилы… Лишь камни речного русла. От мук не избавиться сердцу. Отрину страданья любви — Что толку? Житейские муки сожгут мое сердце дотла. Ночные терзанья избрать мне иль смерти единый приход? В сравненье с мучительной ночью кончина не столь тяжела. О, если бы искра страданья прожгла вековую скалу! Из каменных жил непрестанно сочилась бы кровь и текла. Единство не знает подобья. Творца лицезреть не дано. На двойственность нет и намека, не то было б их без числа! Ты, верно, попал бы в святые, о Галиб, суфизма знаток! Тебя лишь приверженность к пьянству от почести этой спасла. 473
Мирза Галиб(Мирза Асадулла Хан Галиб; 1797–1869) [Галиб — поэтическое имя («тахаллус»). Поэт пользовался также тахаллусом «Асад».] признан крупнейшим поэтом из всех когда-либо писавших на языке урду. Переводы и комментарии публикуются по книге: Мирза Галиб. Лирика. М., 1969.
* * *
Я — умерших от жажды сухие уста. Я — паломников скорби святые места. Я — обманутое, нелюдимое сердце, Что разбила любовь, предала красота. * * *
От обузы кокетства свободна теперь красота. У тиранов моих — ни забот, ни тревог после смерти моей. Красоваться моим чаровницам зачем? Перед кем? И откуда возьмется достойный знаток после смерти моей? Прозябает в безделье теперь обольщения дар. Оттого и сурьмой этот взор пренебрег после смерти моей. Распростится с безумством любовь. Будешь цел-невредим, Называемый воротом ткани клочок, после смерти моей. Виночерпий разносит любви роковое вино. Кто захочет напитка, валящего с ног, после смерти моей? Умираю с тоски, не найдя на земле никого, Кто любви постоянство оплакать бы мог после смерти моей. Друг мой, Галиб, меня удручает сиротство любви: Где отыщет приют этот бедствий поток после смерти моей? * * *
Ее движенья всякий раз таят намек для нас другой, Сомненья страстного порыв рождают каждый час — другой. Коль скоро не дал ей Господь уразуметь мои слова, Другое сердце пусть ей даст иль мне — речей запас другой. Игривый взор и бровь дугой: есть лук тугой и стрелы есть! Но лук, что выпустил стрелу, попав не в бровь, а в глаз, — другой. Ты в городе? Мне полбеды! Лишь надо сбегать на базар: Другого сердца не купил, души я не припас другой! Учась кумиры сокрушать, я в этом деле преуспел. Но может встретиться, — взамен разбитого в тот раз, — другой. О, если б выплакать я мог вскипающую в сердце кровь! Но мне тогда обзавестись пришлось бы парой глаз другой. За этот голос — жизнь отдам! Башке моей скатиться с плеч, Но пусть он молвит палачу: «Еще ударь-ка раз-другой!» Огонь моих сердечных ран за солнце вздумали считать. Я ими освещаю мир: порой — одной, подчас — другой. Тебе я сердце отдал зря! Когда б не умер я в тот раз, Еще стонал бы да вздыхал, пока бы не угас — в другой. Препоны пуще горячат мой пылкий нрав. Не мудрено! Поставь запруду — и река, вскипая, станет враз другой. Отличные поэты есть! Однако люди говорят: «Пошиб у Галиба другой! Чекан упругих фраз — другой!» * * *
От молнии мне зажигать светильник в обители скорби! Тоске предаваться на миг — свободного духом удел. Вот память — азартный игрок тасует былое, как будто В кумирне гляжу на богов, бродя из придела в придел. Не бойся невзгод бытия. Оно — мотылька мимолетней, Что вспыхнул, кружась над свечой, твой мир озарил и сгорел. Отвага и мужество где? Они от меня отвернулись. Довольствуюсь малым? О нет! Я слаб, оттого — не у дел. В израненном сердце моем желанья томятся в оковах. О Галиб, я стал их тюрьмой! Навек им положен предел. * * *
Свиданья те, которыми я жил, — где? Дни, ночи, месяц, год, что сердцу мил, — где? Не время нынче для утех любовных. Прелестный взор, что мне теперь постыл, — где? Пушок приметный над губой румяной И родинка, что мой будила пыл, — где? Навеянное памятью раздумье, Чей ход изыскан был, а стал уныл, — где? Для слез не напасешься крови сердца! Пора, когда я не был слаб и хил, — где? Любви азартным играм дань, как прежде, Платить я перестал: избыток сил — где? Я поглощен загадкой мирозданья: Мой дух среди бесчисленных светил — где? Телесной мощью оскудел ты, Галиб! Где равновесье членов, гибкость жил — где? * * *
Сделай милость, позови меня — и вернусь я тотчас, право! Я — не прошлое, которому не дано такое право. Головы поднять не в силах я, но привык сносить обиды. В оскорбленьях изощряется зря соперников орава. Где предел твоей жестокости? Попадись мне чаша с ядом — И, клянусь тебе свиданием, будет выпита отрава! * * *
Откройся мне за чашею вина когда-нибудь, Не то покину я тебя спьяна когда-нибудь. Не зазнавайся, если ты судьбою вознесен: С хребта стряхнет счастливца вышина когда-нибудь. Меня вином поили в долг. Я повторял себе, Что праздника дождусь, — хоть жизнь бедна, — когда-нибудь. Печали песни — для души услады высшей нет! Саз [474] жизни отзвучит, замрет струна когда-нибудь. Не лезть красотке в толчею! Ломись навстречу к ней! Везде напористость, Асад, нужна когда-нибудь. 474
Саз— струнный музыкальный инструмент, распространенный на Востоке.