Он постоянно твердил:

— Каждый из вас должен знать не только свое дело, обслуживать не только свой пост. Моторист, если вдруг надо, должен заменить торпедиста. Радист — гальваниста. Боцман — электрика. Вот тогда мы будем непобедимы.

— Только вот гитариста некем у нас заменить, — с хвастливой гордостью замечал Одесса-папа.

И он оказался прав. Так же прав, как и наш наставник.

Как-то мы получили простое задание: доставить нашему десанту боеприпасы и бензин. Подошли к точке ночью, стали разгружаться. До света не успели. Выгрузку пришлось прекратить. Легли на грунт, дожидаясь следующей ночи: немец тут очень внимателен был. В воздухе постоянно висели его разведчики.

Летний день долог. А на грунте он еще длинней. И получилось нехорошо. Пары бензина стали поступать в отсеки. И постепенно оказались мы ровно в огромной бензиновой бочке. Да еще и с тоннами взрывчатки на борту.

Поначалу вроде бы и ничего — так, запашок только беспокоил. А потом все хуже и хуже. Люди начали бредить, терять сознание. Но мало что отравились — одна искорка — и взрыв! И нет больше боевого корабля Северного флота. И нет больше его гвардейского экипажа…

Из всей команды только наш Инженер-механик, старший лейтенант, держался на ногах, владел руками и соображал головой.

Настало время всплывать. Он попытался привести хоть кого-нибудь в сознание — не получилось. Воздух и так был уже некачественный, да тут еще и бензин.

Тогда Инженер решил произвести всплытие в одиночку. Что это значит, только подводнику дано понять. На корабле у каждого свой пост. Каждый выполняет свою работу. А здесь один человек, обессиленный, должен был выполнить работу двадцати человек. Подготовить отсеки к вентилированию, электродвигатели, продуть балластные цистерны, и еще десятки операций.

И он это сделал. Поднял лодку на поверхность. Открыл рубочный люк, вытащил на мостик Командира, Штурмана. Они пришли в себя, стали вытаскивать остальных.

Один за всех… Все — за одного… Но дело даже не в этом. А в том, что Инженер знал на нашем корабле каждый винтик, каждую заклепку, назначение каждого узла и механизма. И этим своим примером убедил нас пуще всех своих умных лекций.

Да, школа нашего Инженера всем нам впрок пошла. Сложнейшее по конструкции и назначению судно привести в рабочее состояние в общем то примитивным способом — для этого надо многое знать и хорошо уметь.

Рулевое управление, которому больше всего досталось от взрыва, вышло из строя полностью. Но ни Инженера, ни Боцмана это не смутило. Сняли баллер (это ось руля), выправили его и вновь соединили с пером, но уже с устройством, которое позволяло управлять рулем с палубы. Это устройство называлось румпель.

— Румпель, — с гордостью сказал Боцман, — это такая штука, которая должна быть в башке у каждого моряка!

Он нас немало насмешил этим утверждением. Потому что румпель, который они с механиком соорудили на кормовой палубе, был похож на громадную кривую кочергу.

Мотористы тем временем запустили дизеля и начали зарядку аккумуляторов. А меня и еще двух матросов Боцман отрядил на берег.

— Обеспечить материал для мачты и двух гиков. Диаметр стволов — не менее пяти дюймов, длина — шесть метров и два по четыре. Ясно? Выполняйте!

«Выполняйте!» Лесок на Виктории — корявый, короткоствольный. Выбрать в этом леске прямослойные стволы — задача не из простых. Мы сняли с противопожарного щита топоры и долго бродили по острову, по пояс в снегу, в поисках мачты и гика. Кок увязался за нами.

— А тебе-то что надо? — спросил его я.

— Приварок пошукаю. Должна же здесь дичь ховаться. Куропать всякая. Оленина.

Оленина по острову не бродила. «Куропать», правда, ховалась и взлетала из-под ног, будто рвались в снегу противопехотные мины.

— Ружьишко бы, — все вздыхал Кок. — С мелкой дробью. Я б такое застолье — адмиральское — сделал!

Одну куропатку Кок все-таки сбил из автомата одиночным выстрелом. Да толку с этого выстрела не было. Подобрали комок перьев — и все. Ударом автоматной нули вышибло из птахи все косточки, вместе с мясцом.

Ну а стволы для гиков мы все-таки нашли. Обрубили сучья, ошкурили. А вот с мачтой — проблема.

— На берег надо идти, — подсказал Кок, не зря он за нами увязался. — Плавник шукать.

Это он правильно сказал. Тут до войны проложили свой путь лесовозы. Время от времени штормовая волна смывала с их палубы связки бревен и несла к берегу. Там их молотил прибой и забрасывал на скалы.

Мысль Кока оказалась удачной. На западном берегу мы набрели на целые завалы из бревен. И без труда выбрали нужное. С ним даже не пришлось возиться — прибойная волна ошкурила бревно до восковой желтизны.