— Я намеков не люблю, — сказал Гриб. — Намек — это такая штука, что не всякий ее понимает правильно. Иногда даже до крови дело доходит. Я тебе все прямо скажу.

— Хорошо, я сейчас буду, — покорно ответил Арнольд Евгеньевич.

Минут через десять Гриб вышел из машины.

— Я пройдусь, — сообщил он. — Подъедете через четверть часа, но так, чтобы не привлекать внимания. Я сам подойду, когда будет нужно.

— Шеф, так ведь моросить опять начинает! — заботливо сказал водитель. — Может…

— О здоровье моем печешься? Это похвально, — покачал головой Гриб. — Только лучше ты о своем думай. А твое будет крепче, если ты не будешь в чужие дела залезать и советов давать, которых не просят.

Хлопнув дверцей, Гриб задумчиво зашагал под начинающимся дождем, склонив низко голову и ссутулив плечи, как человек, жизнь которого полна грошовых забот и безнадежных сожалений. Его обыденная, ничем не примечательная фигура мгновенно растворилась в толпе прохожих. Вряд ли даже пристальный взгляд сумел бы заметить его без дополнительного усилия. Однако сам Гриб замечал все. И Арнольда Евгеньевича, взбудораженного, прикрывающегося огромным черным зонтом, прячущего лицо за поднятым воротником дорогого плаща, он заметил сразу — едва тот вывернул из-за угла.

— Слава богу, хватило ума не брать тачку! — проворчал себе под нос Гриб. — Эти деловые люди до сортира пешком дойти не в состоянии… Потому и приходят в панику, когда у них живот схватит…

Он незаметно подкатился к озабоченному Арнольду Евгеньевичу и по-приятельски подхватил сзади под локоть.

— Фу, как ты меня напугал! — с упреком воскликнул директор «Миллениума», резко оборачиваясь. — И так с утра душа не на месте. Чертов подполковник опять звонил, Бекасом интересовался… — Он вдруг уставился Грибу прямо в глаза. — Ну! Что ты молчишь? С Бекасом покончено?

— Я человек честный, — неторопливо и даже с ленцой сказал Гриб. — Мог бы соврать. Однако не буду. Кроме того, ложь нерентабельна. Есть идеалисты, которые думают иначе, но они ошибаются, уверяю тебя!

— Я с тобой не схоластические беседы пришел вести! — сердито воскликнул Арнольд Евгеньевич. — Ты можешь говорить по-человечески?

— А я что, на языке птиц, что ли, с тобой общаюсь? — в свою очередь рассердился Гриб. — Я хочу, чтобы ты осознал всю серьезность темы, чтобы врубился в нее, понятно?

Арнольд Евгеньевич, забыв про дождь над головой, опустил зонт и даже машинально закрыл его.

— Нет, я не понял, — потрясенно сказал он. — Ты не достал Бекаса? Нет?!

Его бледный лоб мгновенно покрылся мелкими каплями дождя, точно испариной. Гриб скептически посмотрел на него и показал пальцем на зонт.

— Прикройся! — сказал он презрительно. — Простынешь, а мне ты сейчас здоровый нужен.

— В каком смысле? Для чего? — тревожно спросил Арнольд Евгеньевич, теребя зонт, но по-прежнему не открывая его. — Ты как-то странно говоришь…

— Я нормально говорю. Ты мне просто не даешь сказать до конца, — сердито заметил Гриб. — В общем, слушай. С твоим Бекасом ни хрена не вышло. Так что имей в виду — эта проблема в любой момент может свалиться тебе на голову. Не исключено, что именно сейчас он во всем кается где-нибудь в ментовке.

— Значит, ты меня обманул, — потерянно сказал Арнольд Евгеньевич. — Ты ничего не сделал! Какая низость!

— Потише! — предупредил Гриб. — Не бросайся словами. Я ведь могу и обидеться.

— Это мне нужно обижаться! — громко выкрикнул Арнольд Евгеньевич. — Мы заключили сделку…

— Тише! На нас люди оборачиваются, — с упреком заметил Гриб. — И, кстати, насчет сделки. Мне хотелось бы кое-что уточнить. Некоторые существенные детали.

— Какие детали? — В глазах Арнольда Евгеньевича мелькнул огонек надежды. — Ты все-таки сумел раздобыть диск с информацией? Конечно, это не совсем то, чего мне хотелось, но раз так…

— Не так, — жестко сказал Гриб. — Не знаю я, где твой диск. Ситуация вышла из-под контроля. Бывает, что и у меня не все получается. Я не господь бог — кажется, я уже говорил тебе об этом. Ребята, с которыми ты связался, оказались не такими дураками, как можно было подумать. В общем, я сильно потерял, ввязавшись в это дело, и теперь ты должен возместить мне потери.

Арнольд Евгеньевич резко вскинул голову и уставился на собеседника изумленным и гневным взглядом. Одновременно он раскрыл наконец зонт — с таким звуком, точно выстрелил.

— Что?! Возместить потери? Я не ослышался?! Ты запорол деликатное дело. Мне теперь придется хорошо попотеть, чтобы свести концы с концами, а ты нагло заявляешь…

— Последний раз предупреждаю — придержи язык! — тихо сказал Гриб. — Ты должен говорить со мной уважительно, заруби это на носу. Меня не возбуждает, что ты водишь дружбу со всякими министрами и возглавляешь какое-то сраное бюро. Работая на тебя, я потерял семь человек. Семь человек отправились к праотцам — ты можешь себе это представить?