Shalicka
Классика вне моды
Описание к иллюстрации:
Разноцветные резиновые крылья при размахе скрипели так, что сводило зубы.
»За что за такая несправедливость? Кому-то, вон, бирюзовые с размахом в полтора метра и красавца-мужа впридачу, – завистливо вздохнула Муза. – А мне, как обычно – из серии «выкинуть пора бы, да бухгалтерия списать не дает«.
Несколько лампочек в нимбе ехидно потрещали напоследок и погасли. Буква «Ж« многозначительно трансформировалась в крест.
»Ну и пусть, крылья целее будут, – оптимизма было – хоть отбавляй. – Анька второй год с заштопанными мучается…».
Моя немеркнущая благодарность Oginz Классикавне моды Обитая пошлым красным дерматином дверь неохотно впустила в прокуренное нутро бара глоток свежего воздуха, а также мужчину «под сорок«, невысокого роста и располагающей внешности. С уверенностью завсегдатая он подошел к барной стойке и, пыхтя, забрался на высокий табурет.– Тяжелый денек? – с профессиональным участием поинтересовался бармен, неторопливо натирая и без того сияющий прозрачностью горного потока бокал.
– Не то слово, – согласно вздохнул посетитель. – Клиент нынче пошел…
*** Дрянь.Ублюдок. Ничтожество. Рита металась по комнате, сея хаос и разруху, которые, впрочем, не сильно сказывались на царившем в помещении творческом беспорядке. КакОн мог…? Посмел…? Додумался…?! Раскосые глаза, всегда умилявшие бабушку напоминанием о давно почившем дедушке, турецком подданном, зловеще щурились. Рыжие волосы, наследие иудейских кровей по материнской линии, возмущенно дыбились на всю свою полуметровую длину. А широкая русская душа помогала страдать с подобающим размахом. Со мнойнельзятакпоступать.Просто нельзя. Перепачканный мелом и красками черный рабочий балахон, подобно армии Александра Великого, победоносно сметал все на своем пути. Эскизы с укоряющим шорохом спланировали с низкого раскладного столика на пол. Белые фарфоровые слоники, пережившие даже разгромную статью Вениамина Хаяловского «Экспрессионизм абсурда«, полетели следом. К сожалению, с куда более плачевными для себя последствиями. Яэтоготакнеоставлю. Мелькнувшее в зеркале отражение, пойманное краем глаза на очередном заходе справедливого негодования, заставило девушку приостановиться. «Траур по умерщвленной любви, – с мрачно патетическим удовлетворением отметила она соответствие цвета балахона трагическому моменту. – Покурить бы…». Вообще-то Рита не курила. Хотя и не единожды ею предпринимались попытки приобрести эту достойную по-настоящему творческой натуры привычку. Пока безуспешно. Как раз сейчас стоило попытаться вновь, однако припасенную на этот случай пачку претензионного «Питер Стьювизант« выкурила Ленка, приходившая на прошлой неделе выплакаться после очередного разрыва с очередным Тем Самым Единственным. Для того чтобы идти за сигаретами, следовало найти ключи в наведенном бедламе. Оценив собственные силы на удивление здравомысляще, Рита решила поддаться пагубному пристрастию в другой раз, а сейчас ограничиться традиционным кофе, сварить который было намного проще и быстрее, чем разжиться куревом. Она еще немного подумала и, проявив чудеса дедуктивного мышления, извлекла из-под груды ватманов начатую бутылку коньяка. Отпив глоток дымящейся жидкости, высокий градус которой обеспечивался не только благодаря температуре, но и щедрой порцией коньяка, девушка поморщилась. Напиток получился невкусным, желчно горьким. Подстать угрюмым думам. Виски сверлил один вопрос: Почему? Нет, причина разрыва сомнений не вызывала – Рите все доходчиво объяснили. И про заботливую жену, которой ей никогда не быть. И про образцовых детей, которых ей никогда не воспитать. И про бесперспективность богемного образа жизни, который до добра не доведет. И, конечно же, не забыли рассказать об одинокой старости в доме престарелых, от которой ей никуда не деться. Как ее вообще угораздило влюбиться в этого чурбана? Угораздило. Где-то с год назад. Случайный человек на чужом вечере, с легкостью приковывающий к себе всеобщее внимание. Он приятно выделялся в толпе условно мужских особей, всем своим видом излучая надежность. Короткая стрижка, ухоженные руки, хороший костюм, радующий профессиональный взор гармоничным цветовым решением. А на красивом лице – легкая растерянность и ошеломление от переизбытка в зале неординарных личностей. Не устоять. Банальная, а потому действующая, уловка «Простите, я такая неловкая!». Внимательный изучающий взгляд. Тягучий разговор. День мучительного ожидания, перемежающегося с беспросветным отчаянием и раскаянием в собственной нерешительности. Вечерний звонок. Бурная ночь. Многообещающее утро и последовавший за ним Красивый Роман. А сегодня утром…– В субботу не жди, – мимоходом предупредил Он, поправляя безупречный узел галстука перед зеркалом. – У меня свадьба. Как освобожусь, я тебе позвоню.
После недолгого замешательства она закатила скандал.
– Марго, ты сама должна все понимать, – Он был воплощением невозмутимости и спокойствия, – для политической карьеры мне нужны связи, поддержка и деньги. Что из этого ты в состоянии мне дать? Ни-че-го. В то время как Лидочка Виноградова – все. Но не беспокойся, нашим отношениям мой брак ничем не грозит. Будем осторожнее, только и всего…
Остатки кофе выглядели на светлой ткани костюма настолько живописно, что после Его ухода Рита вдохновенно схватилась за грифель, а страданиям предалась, лишь сделав около десятка набросков.
Он еще пожалеет. Поплачет. Да поздно будет. Девушка отчетливо представила собственное бездыханное тело на руках у безутешного возлюбленного. Картина выглядела столь трогательно, что Рита даже всхлипнула от умиления. «Неплохой вариант, но радикальный чересчур. Лучше стану великим модельером! – скромно решила она. – Очень известным. Великие дома моды будут бороться за право пригласить меня на работу. Париж, Лондон, Рим, Нью-Йорк, Токио падут к моим ногам. Мое триумфальное возвращение на родину будет освещаться во всех СМИ, конечно же, Он не сможет не узнать. Мы встретимся на банкете… хотя, нет… к тому времени, его тесть разорится подчистую, избирательная компания провалится,… поэтому лучше случайная встреча. Я буду ехать за рулем своего (что там подороже?) новенького черно-лакового Порше (купленного специально под цвет моих сапожек) в норковой шубе до пят (художественный выстриг – мой оригинальный эскиз)… В шубе и за рулем спортивной машины?! Хорошо, пусть за рулем будет шофер (что там покомпактнее и покруче?) Том Круз. Я прошу его остановить машину… Зачем? О, точно! У меня закончились сигареты! Автомобиль тормозит у ближайшего магазина, и я выхожу, ослепляя своим видом…. Почему шофера не послала? Неважно. Каприз такой. И тут из соседнего бара выходит… Он. Сломленный, не такой уже неотразимый и уверенный в себе как раньше. Далее следует немая сцена, по завершению которой Он кидается передо мной на колени, слезно вымаливает прощение, подробно рассказывая, как и почему был не прав. Громко. Пусть вся улица слышит. Душу бы отдала…». Первый раз за этот трудный, все никак не кончающийся день на ее лице заиграла улыбка. О, что это была за улыбка! Екатерина Медичи, задумавшая Варфоломеевский сюрприз гугенотам, сразу бы взгрустнула, увидев, как улыбается тезка ее дочери.– Ну, зачем же отдавать, когда можно сдать в аренду, – мягко попенял приятный мужской голос. – Под хорошие условия, смею заметить.
С оглушительным визгом Рита уронила на пол почти пустую кружку, зачем-то вскочила на диван и лишь потом обернулась. При взгляде на незваного посетителя девушка изумленно примолкла. Тот, очаровательно краснея и убирая в сторонку ее черный кружевной лифчик, пытался примоститься на единственном свободном от раскиданных вещей подлокотнике кресла и одновременно пристроить куда-нибудь пухлый коричневый портфельчик. Внешность гость имел самую доверительную. Ему удивительно шла какая-то младенческая пухлость, которая в сочетании с круглыми голубыми глазами и блестящей лысиной в венце золотистых кудряшек наводила на мысли о повзрослевшем херувиме, сменившем подгузник на элегантный бежевый костюм в тонкую продольную полоску.
«С коньяком, очевидно, вышел перебор« – охарактеризовала происходящее Рита.
– Прекрасно вас понимаю, Маргарита Викторовна, – незнакомец виновато развел руками, наконец-то притулив портфельчик к столу. – Не смущайтесь. Мне самому неловко за столь неучтивое появление, но многовековая традиция обязывает…
– А вы кто? – спросила девушка, нерешительно слезая с дивана.
– Черт, – обаятельнейше заулыбался гость.
– А рога где?
Пухлое личико скривила гримаса отвращения.