— Что значит, посидим? В бассейн пошли.

— Тут и бассейн есть? Не верю своим ушам! — Андрей шмыгнул в дверь вслед за Вадимом.

— Естественно. — Гордеев улыбнулся и добавил, понизив голос до шёпота, словно выдавая нечто совсем тайное: — В Греции всё есть!

Вода в бассейне оказалась обжигающе приятной. Ночная прохлада остужала врытый в землю огромный металлический квадрат, заполненный водой, а нависающий над бассейном козырёк жестяной крыши не давал ему нагреться от лучей уже тускнеющего осеннего солнца.

— Ух, хорошо! — окунувшись с головой, Андрей вынырнул на поверхность.

— Лепота! — Гордеев, оттолкнувшись от дна, во весь рост вытянулся на поверхности. — У нас сейчас самая рыбалка начинается.

— У вас — это где?

— У нас — это не где, а у подводных охотников. Я в октябре обычно в Астрахань дней на пятнадцать уезжаю. Рыбалка там… — капитан мечтательно закатил глаза, — в прошлом году сома на пятьдесят два килограмма прищучил.

— На сколько? — не поверил ему Андрей.

— На пятьдесят два. Из командировки приедешь, я тебе фотографии покажу.

— А какую рыбу еще стреляешь? — Андрей не был страстным рыболовом, но как всякого нормального мужика его нет-нет да и тянуло к исконному мужскому делу, то бишь к охоте и рыбалке.

— Да разную: язь, голавль, щуку на десять с половиной кило стрелял, карпа почти на пятнадцать, вот судаки мне большие не попадались, ну и лещи там, караси; да в общем всё приличное, что в реке водится. Линей хороших стрелять пару раз доводилось.

— С аквалангом ныряешь? — интерес Андрея к подводной охоте увеличивался всё сильнее и сильнее.

— Да ну, с аквалангом запрещено.

— А я видел, мужики с аквалангом ныряют и всем по барабану.

— Ныряют, что говорить, но это уже считается браконьерством. У меня тоже акваланг есть, но я в нем, даже если бы было разрешено, не полез. Не интересно, понимаешь? Это почти как в аквариуме рыбку ловить. Ну, подстрелю я сома гигантского в омуте, а чем хвалиться? Тем, что привязанного взял? С аквалангом — это всё равно, что зайца из-под машины… Слушай, мы тут сейчас с тобой до того договоримся, что дуба давать начнём. Пошли в парилку!

Андрей подгрёб к бортику бассейна и, уже поставив ногу на железную ступеньку, почувствовал, как его начал пробирать леденящий холод.

В парилку они влетели наперегонки…

— Всё, мужики, пора заканчивать! — после третьего или четвёртого захода в парную Андрей чувствовал себя чистым, свежим и приятно уставшим. — А то уже бойцы после ужина подтягиваются, надо бы и им место освободить, да и нам на ужин пора, а то без жратвы останемся.

— Не останемся! Если что — на склад кого зашлём, уж пару банок тушняка нам всегда притарабанят! — уверенно заверил уже пообвыкшийся на новом месте Курагин.

— Ладно, пошли, а то уже от жары голова начала болеть! — капитан Гордеев спустился с верхней полки и, сунув под мышку веник, вслед за Андреем поспешил выйти из парилки.

— Так, что у нас здесь на ужин? Каша а ля гречка и консервы «Братская могила»? — Гордеев, широко улыбнувшись, отодвинул стул в сторону и, сморщив нос, уселся за стол.

— Вадим, «Братская могила» — это не актуально. В Чечне вообще и в нашем отряде в частности сейчас модно именовать этот изыск кулинарного искусства «Красной рыбой».

— Тоже неплохо, — капитан ковырнул стоявшую посередине стола банку с килькой и, попробовав, скривил рот. — Нда, когда эта рыба называлась «Братской могилой», она была вкуснее!

— Когда это было! — задумчиво протянул садящийся рядом Соколов. — Впрочем, раньше и трава была зеленее, и облака летали выше и…

— Кроме шуток, в советское время то ли технология была другая, то ли сорт рыбы, но килька до такой степени не разваливалась, а эта фиг знает что, и к тому же горчит.

— Да ну вас, мужики, в баню, рыба как рыба! Нормально с гречкой идёт. Эй, народ, нам пожрать кто-нибудь даст? — Курагин в ожидании обещанной каши забарабанил ложкой по столешнице.

— И кто у нас там такой нетерпеливый? — в окошке показалось улыбающееся лицо Светланы Валерьевны. Сорокалетняя начальник вещевого склада прапорщик Светлана Валерьевна Осипова по совместительству, точнее, по доброте душевной, периодически трудилась поварихой. Ведь все же, что не говори, а женские руки на армейской кухне — это всегда приятно.

— Светлана Валерьевна, не корысти ради, а токмо общего блага ищущи, смею требовать я от Вас положенного. А ну как я от недокорма обессилю и не смогу выполнить задачу, высшим руководством поставленную, а?