— Ты в точности такая же, как и он. Слишком благородная, чтобы думать о себе. — Она как будто неожиданно постарела. — Ты пытаешься компенсировать какой–то недостаток внимания в детстве, не так ли?

«Ну вот, теперь она снова заговорила как психотерапевт».

— Мама, этой девочке всего лишь четырнадцать, то есть уже пятнадцать лет. Если бы она пропала в нашем мире, то ты сама сказала бы, что необходимо принять любые меры для ее возвращения.

— Я согласилась бы, если бы у тебя была поддержка и ты не действовала бы в одиночку.

— Такой поддержки у меня нет.

— А я? — встрял Роланд.

— Нет! — в один голос воскликнули мы с мамой.

Она повернулась ко мне и использовала самое страшное оружие, известное человечеству, — мамин козырь.

— Ты мой единственный ребенок. Мое дитя. Если с тобой что–нибудь случится…

К этому я была готова.

— Жасмин тоже чей–то ребенок, хоть ее мать и умерла. По сути, это еще хуже. Она потеряла своих родителей. У нее никого нет. Теперь она в плену, ее держит в заложницах какой–то урод, считающий нормальным похищать и насиловать непокорных девочек.

Мама дернулась, словно я ее ударила. Они с Роландом обменялись долгими взглядами, свойственными только тем парам, что прожили вместе долгие годы. Не знаю, о чем они в этот момент думали, но в итоге мама повернулась спиной к нам обоим.

— Когда вернешь Жасмин, приведи ее ко мне. Не имеет значения, джентри это или люди. Ей понадобится та же терапия, что и любой другой потерпевшей.

Я знала, что мама постоянно консультирует пациентов, но никогда не думала, что она помогала жертвам джентри. Для человека, который делал вид, что Мира Иного не существует, это был очень широкий жест.

— Мама… — начала было я.

Она покачала головой.

— Ничего не хочу слышать, пока все не кончится. Хватит с меня.

Она вышла, возвращаясь к мирным садовым заботам.

— Мама справится, — недолго помолчав, пообещал Роланд. — Она всегда справлялась.

Отчим вынужден был смириться с тем, что я все–таки берусь за этот случай, но он горел желанием дать мне максимум тактической информации. Голова шла кругом.

После того как я в третий раз подряд отказалась взять его с собой, Роланд спросил:

— Полагаю, ты будешь вынуждена обратиться за помощью к «другим»?

Тон его голоса красноречиво свидетельствовал об отношении Роланда к этим самым помощникам. Я знала, что он их не одобряет, но отрицать полезность этих существ все же не может.

— Ты же знаешь, они — весьма ценное средство.

— Прямо как граната, пока из руки не вылетит.

— Лучше они, чем вообще ничего.

Он нахмурился, но промолчал, а потом принялся обсуждать материально–технические аспекты — где и когда совершить переход, какое оружие взять с собой. Мы решили, что лучше дождаться новолуния. Именно в этот момент у меня будет самая сильная связь с Гекатой. Она покровительствует путешественникам, а конкретно — в Мир Иной, что было полезно на случай, если мне придется спешно ретироваться. Подходящее время наступало через четыре дня.

Я уехала от них, так больше и не поговорив с мамой. Надеялась, что она не сорвется на Роланде, и думала, какой это ужас — любить того, кто постоянно подвергает себя опасности. Я решила, что если когда–нибудь выйду замуж, то выберу себе мужа с нормальной работой, которого буду ждать дома в нормальные часы. Какого–нибудь электрика.

Или архитектора.

Или ветеринара.

Блин…

Я села в машину и заметила наистраннейшую вещь. У дальнего края родительского дома, где начинаются заросли, сидела и наблюдала за мной рыжая лиса. В первую очередь удивил не тот факт, что лиса сидела и смотрела на меня, а то, что она была рыжей. На юге Аризоны рыжие лисы почти не встречаются. Скорее здесь можно встретить серую пустынную карликовую лисичку или какую–то помесь. Я с содроганием смотрела в эти желто–карие глаза. Слишком много странностей приключалось со мной в последнее время, чтобы спокойно реагировать на лису, пристально глядящую на тебя, как бы хороша она ни была.

Я вернулась к себе и поняла, что пора прибегнуть к помощи «других». Это было одно из наших с Роландом отличий. Он меня выучил, у него был многолетний опыт, значительно больший, чем у меня, но оба мы знали, что я превзошла отчима. Ему просто не хватило бы мастерства сделать то, что я собиралась предпринять. Но если бы хватило, может, тогда он понял бы, почему я полагаюсь на такую вот помощь.

Я закрыла дверь в спальню, опустила жалюзи и задернула шторы. Наступила темнота, и я зажгла свечку — единственный источник освещения. Я была достаточно сильна, чтобы призвать духа и без театральных фокусов, равно как и изгнать его без помощи божественного вмешательства, но зря тратить силы не хотела.

Я вытянула волшебную палочку и дотронулась ею до кристалла дымчатого кварца, усиливая свою связь с миром духов. Закрыла глаза, концентрируясь на нужном мне существе, а потом произнесла правильные слова. Изгоняя духов, я импровизировала, частенько используя при этом ненормативную лексику. Впрочем, она ни на что особо не влияла. Главное — точно выразить мысль и намерение. Но для призыва вроде этого все нужно было делать правильно. По сути, я заключала договор с вызываемым существом и, подобно любому хорошему юристу, знала, что точность формулировок здесь принципиально важна.