— Ладно, молодец. Присмотри за этой легендарной личностью, я позже свяжусь с тобой, — задумчиво проговорил полковник…

Войдя в банкетный зал, где собрались откомандированные боевики, Богдан сел рядом со Скелей и тихо сказал:

— Кажется, партайгеноссе, для твоих парубков тоже нашлась работа…

— Ну и как тебе головорез на пенсии? — таким вопросом с улыбкой на лице Журавлев встретил Крутова. Как и договаривались, через три дня генералы увиделись в здании Генштаба. Оба были в цивильных костюмах, что не особо бросалось в глаза: в последнее время в этом сугубо военном заведении все больше и больше появлялось гражданских лиц.

Кабинет был небольшой, с одним окном, выходившим на внутренний двор. Помещение было обставлено в спартанском духе, больше напоминая сейф, чем рабочий кабинет: абсолютный минимализм, никаких телефонов или офисной мебели, даже оконная рама была с экранированным кабелем по периметру, каким обычно оснащены генераторы помех. Такие «стаканы» используют для секретных переговоров, потому что качество технологии шпионажа растет, и испокон века оружие нападения всегда идет на шаг вперед перед средствами защиты. Родиону Крутову как-то довелось услышать поучительную историю. В посольстве США в Москве был стеклянный шар для секретных встреч, оборудованный снаружи несколькими степенями защиты. Американцы считали его «непробиваемым» для прослушки. Но позже выяснлось, что советской разведке удалось при помощи любвеобильных морпехов, охранявших посольство, и отечественных жриц любви разместить «жучки» непосредственно внутри шара. И это работало довольно долго, пока «комсомолец» Бакатин, глупой волей тогдашнего царя Ирода назначенный на пост главы КГБ, самолично не выдал янкесам посольскую прослушку. А дальше… дальше как в песне: «Ой, какой же был скандал»…

Родион Андреевич сел напротив Журавлева, положив на стол пачку сигарет и отметив про себя, что последнее время стал много курить, хотя причина злоупотребления ему была известна.

— Да, весьма колоритный дедушка оказался, — признался генерал-майор и, демонстрируя свою осведомленность, добавил: — Я когда из архива его личное дело взял, даже присвистнул: семнадцать благодарностей и пять боевых орденов.

— Ему дважды предлагали генеральскую должность и, соответственно, через год он получил бы большую звезду на погоны. Отказался — дескать, в армию шел служить, а не отсиживать жопу в кабинетах и ходить навытяжку по паркетам перед всякими там жлобами, — как бы промежду прочим отметил Андрей Андреевич. — Кстати, за операции в Афганистане и Анголе дважды представляли к Герою Союза, но всякий раз наверху рубило начальство за своенравный характер Деда.

— Кстати, а почему его Дедом называют? — пальцы Крутова непроизвольно вертели пачку «Парламента».

— Это еще со спецкурса академии. Он внешне какой-то свой, домашний, что ли, тихий и в то же время авторитетный.

— Да уж, действительно, — с улыбкой покачал головой Родион Андреевич, вспоминая недавнюю встречу. Никто не сказал бы, что невысокий крепыш в тельняшке и рабочем комбинезоне, с нахлобученной на голову нелепой соломенной шляпой на самом деле является матерым диверсантищем, начавшим свою ратную карьеру еще в джунглях Лаоса, где «играл» в казаков-разбойников с элитой американского спецназа. Генерал-майор все-таки не удержался и закурил. — Спасибо вам, Андрей Андреевич, что позвонили Деду и предупредили о моем визите. Хотя он меня и так гонял по всяким проверочным вопросам, да еще и заявил, что без этого звонка разговора не было бы вообще.

— Ты когда ушел, я неожиданно об этом подумал, — признался Журавлев. — Дед человек осторожный, если бы чего заподозрил, вряд ли стал бы спешно звонить своему куратору. Сам разобрался бы по-своему, а тело прикопал на одной из своих грядок. Нервы у отставных душегубов с возрастом крепче не становятся.

Крутов глубоко, с удовольствием затянулся и невольно улыбнулся.

— Ладно, Родион Андреевич, что-то мы с тобой ушли в дебри воспоминаний. По нашей теме есть что-то полезное?

— Есть, — подтвердил генерал-майор, но прежде чем приступить к докладу, аккуратно плюнул на тлеющий кончик сигареты и спрятал окурок в пачку. — Не знаю, как нервы, но память у вашего Деда профессиональная. Все помнит. Когда к власти в Чечне пришел Большой Джо, многие были на его стороне и хотели создавать мусульманскую Ичкерию, но были и те, кто не желал отделяться от России. Из Кремля пришла указивка для военных и чекистов — готовить вооруженные отряды оппозиции. Деду выпал жребий натаскивать командирские кадры, и что удивительно, прошло пятнадцать лет, а он из отряда в полсотни человек, причем с восточными именами, помнит всех до единого. Мы с ним вкратце обсудили нашу проблему — из тех, что остались живы на сегодняшний день, Дед выбрал троих. Я, когда вернулся в «аквариум», ознакомился с личными делами претендентов и остановился на одном. Вот краткая справка на него.

Крутов достал из нагрудного кармана пиджака несколько листков, сложенных вчетверо, и протянул Андрею Андреевичу.

— Султан Дадышев, — водрузив на нос очки, прочитал вслух Журавлев. — Шестидесятого года рождения, выходец из Надтереченского района. Срочную службу нес в пограничных войсках на Камчатке. Демобилизовался в звании старшего сержанта, имеет семь благодарностей от командования, также награжден знаком «Отличник ПВ». По окончании срочной службы поступил в автодорожный институт, работал инженером транспортного цеха консервного завода. С приходом к власти в республике сепаратистов вступил в отряд оппозиции. В качестве командира отряда «Конан» принимал участие во всех кампаниях в Чечне. За первую награжден орденом Мужества, за штурм Грозного во вторую удостоен звания Героя России. По окончании боевых действий вступил в открытый конфликт с новым президентом Чечни. — Тут было понятно без комментариев: один был непримиримым врагом сепаратистов, а другой перешел на сторону федеральных властей, когда понял бесперспективность борьбы. — Отряд «Конан» был расформирован и включен в состав полка президентской гвардии. С две тысячи пятого года Султан Дадышев проживает в Москве, работает начальником службы охраны представителя Чечни в Совете Федерации. В связях с криминалом не замечен. Холост.

— Н-да, справочка выдержана в духе советской бюрократии, — складывая листы, недовольно произнес Журавлев. — Не хватает только: «Морально выдержан и идеологически устойчив».

На это замечание Крутов лишь развел руками: дескать, рады и тому, что имеем.

— Думаешь, он лучший кандидат? — генерал-полковник внимательно из-под очков посмотрел на собеседника.

— В отличие от двух других претендентов, у него есть повод для… — Родион Андреевич на мгновение задумался, как правильно сформулировать свою мысль, все-таки речь идет о товарище по оружию, — перехода на другую сторону баррикад.