— Как угодно. — София разгладила юбки на коленях, и Дугал внимательно проследил движение ее тонких рук. У девушки восхитительный рот, просто тянет поцеловать. И таких голубых глаз он ни у кого не видел — загадочных, дерзких.

Она пьянила, как хорошее вино, женщина, осмелившаяся затеять с ним игру. Дугал не встречал еще такой красавицы. Головокружительно хороша, совершенные черты лица и линии фигуры. А голос, а грация! Смотреть на нее, и то наслаждение. Однако было еще кое-что, кроме прекрасного лица и восхитительных форм. Ум, смелость, умение быстро мыслить и чувство юмора.

Он должен узнать эту женщину получше. Она прекрасна, восхитительна и чертовски самоуверенна!

И вот это казалось ему дьявольски привлекательным.

Теперь она не сводила с него взгляда. Спокойно, с намеком на вызов, предложила:

— Можете расспросить меня про дом, и я…

— Я передумал.

Она недоуменно захлопала ресницами.

— Прошу прощения?

— Полагаю, мне лучше сесть, только не на тот стул. Лучше всего в этой комнате диванчик, тем более что там сидите вы.

— Да, но…

Он уселся рядом, чуть не задев ее бедром. София попыталась отодвинуться, но он умудрился сесть на край ее юбки.

Напустив на себя строгий вид, она заявила:

— Прошу прощения, но вы сели на мою юбку.

Дугал улыбнулся и откинулся назад, вытянув руку вдоль спинки диванчика, так что София оказалась чуть ли не в его объятиях. Мысль насчет объятий ему понравилась.

— Лорд Маклейн, я настоятельно прошу вас проявить любезность и отпустить мою юбку. Пожалуйста, или мне придется прибегнуть к более решительным действиям.

— Например?

— Например, позвать Энгуса. Вы, может быть, не заметили, но мой дворецкий настоящий гигант. Ему не составит труда схватить вас за шиворот и свернуть шею.

— Чтобы это неуклюжее чудовище, которое вы называете дворецким, могло меня схватить, ему для начала нужно меня поймать.

София коварно улыбнулась — сейчас она над ним посмеется!

— Не советовала бы его злить. Он не столь неуклюж, каким кажется. — Она бросила взгляд на ноги Дугала. — Кроме того, придется удирать через скотный двор, и прощайте тогда ваши начищенные до блеска сапоги!

Вот чертовка. Она только и делает, что насмехается над ним. Дразнит взглядами. Дугал теснее прижался к ней бедром.

— Мисс Макфарлин, полагаю…

В дверь постучали, и появилась голова Энгуса.

— Простите, мисс, но…

Он вытаращил глаза, заметив, что Дугал и София сидят совсем рядом.

Вздохнув, Дугал отодвинулся, выпуская наконец юбку Софии. Девушка вскочила, бросила на него негодующий взгляд, а затем обратилась к слуге:

— Да, Энгус. Что стряслось?

— Слуга лорда Маклейна требует, чтобы его впустили…

Грубый голос за его спиной воззвал:

— Прочь с дороги, деревенщина!

У Энгуса недобро загорелись глаза.

— Одну минуту, мисс.

С этими загадочными словами он исчез в холле. Послышалась возня, и голова Энгуса показалась в дверном проеме, затем скрылась. Снова шум борьбы, кто-то громко охнул, и в дверях возник человек, которого София видела впервые. Низкорослый и коренастый, с кривыми ногами и огромной квадратной головой, на которой топорщилась масса седоватых волос. Такого расфуфыренного слугу еще поискать. Черный сюртук и брюки идеально отглажены, на туфлях и поясе блестят серебряные пряжки, из выреза жилета выглядывает накрахмаленный шейный платок.

— Вот вы где, милорд…

Слуга Маклейна перевел взгляд с хозяина на девушку и замер, вытаращив глаза и раскрыв рот.

— Мой конюх, Шелтон. В чем дело?

Шелтон с трудом обрел дар речи.

— Ах, милорд. Прошу извинить за… — Он расправил плечи и нараспев произнес, словно выучил слова наизусть: — Я только хотел сказать, что лошадей напоили. Они готовы пуститься в обратный путь, милорд.

— Поставь их в конюшню.

— В конюшню? Однако, милорд, вы сами велели…

— Шелтон, — тихо сказал Дугал, вставая.

Слуга поспешно закрыл рот так, что щелкнули зубы, и поклонился.

— Конечно, милорд. Сейчас же отправлю их на конюшню. А как долго мы тут пробудем?

София замерла — Маклейн не сводил с нее пристального взгляда.

— Мне понадобится день-другой, чтобы осмотреть дом.

Слава Богу, подумала София. Значит, у нее будет время соблазнить его игрой в карты. Он поставит на кон дом… Однако у нее возникло смутное подозрение, что лучше бы он уехал прямо сейчас.

Прочь зловещее предчувствие! Нужно взять себя в руки. Видимо, когда дело касается любимого дома, она теряет способность рассуждать здраво.