— Ей пора как-то лечить желудок, я ей не раз говорил.

— Скоро пройдет ее желудок...

Интонация Мэг насторожила Данте.

— Что ты имеешь в виду?

— Данте, когда женщина бегает по офису в слезах, кидается в дамскую комнату по двадцать раз на день...

— Что тут скажешь? Признаки этой болезни мне неплохо известны. У тебя тот же род помешательства?

— Нет, босс, хватит, двоих мне достаточно.

— Двоих чего?

— Детей, Данте! Не котят же!

Данте как раз собирался зевнуть, но рот он так и не закрыл.

— Что? Котят?

— Потомков. Наследников. Отпрысков. Данте, неужели вы ничего не поняли? Ведь ваши сестры произвели на свет уже целую футбольную команду.

Должно быть, он выглядел круглым идиотом, и Мэг стала объяснять ему на пальцах:

— Я говорю о детях, Данте, о человеческих детях. О маленьких человечках, которые вырастают в больших лоботрясов и тянут из вас последние центы на памперсы, зубную пасту, новые ролики, «харлей» и девочек, а потом покупают ящик пива и сбегают на том самом «харлее» с рыжей дешевкой в Аризону.

— То есть ты хочешь сказать, Мэг, что Лейла беременна?

— Вы, босс, просто Мистер Проницательность! Так вы ничего не знали? Зря я проболталась. И вообще, может, она и не беременна. Вот, например, вчера сообщали о новом гриппе. Те же симптомы.

— Нет, Мэг, это не грипп.

В течение последних десяти лет Данте был свидетелем одиннадцати беременностей, которые он наблюдал от начала до конца. Он думал, что сестры сделали его экспертом по основным и побочным признакам этого так называемого гриппа. Пару раз он угадывал, что снова станет дядей даже раньше будущей мамы. Почему он проворонил беременность на этот раз?

А почему она ему не рассказала? Потому что это не его ребенок?

— Данте? — Мэган Норрис заглянула попрощаться. — Вы в порядке?

— Надеюсь, — ответил он и придвинул к себе пачку писем. Это определенно его ребенок. Флетчера она давно не видела, а до отъезда Данте просто не выпускал ее из виду.

— Когда отправить письма, Данте? — спросила Мэг.

— Сейчас. Дай мне две минуты на подпись, Мэг. Право, оставайся завтра дома, тебе необходим отдых.

Это, без сомнения, его ребенок. Она была девственницей до Пойнсианы. Его, и ничьей больше. Но почему Лейла не сказала?

Хорошо, месяц его не было. Потом нелепая ссора из-за Энтони. Но, когда он подарил кольцо, она могла бы уж поделиться радостью! Даже принимая во внимание, что это ее первая беременность, не догадаться она не могла. Слишком характерны признаки.

— Данте, если я сказала лишнее, простите.

— Все в порядке, Мэг. До свидания. Привет мужу.

Данте подождал, пока дверь за ней закроется, затем взял фотографию Лейлы, поставил ее перед собой и, вглядываясь в прекрасное чистое лицо, отчетливо произнес:

— Лейла Коннорс-Ли, ты отвергла меня. Но я не позволю, чтобы мои дети росли сиротами. Я сделаю тебе такое предложение выйти за меня замуж, что отказаться ты не сможешь. Не сможешь!

Решительно подвинув к себе телефонный аппарат, он набрал ее номер.

— Лейлы нет дома, — донесся из трубки голос Сандры.

— Действительно? Значит, ей полегчало?

— Да... вроде бы... — Зато ее несчастной матери явно стало хуже, мелькнуло у Сандры в голове. — Она скоро вернется. Что передать, Данте?

— Передайте, что я хочу обсудить с ней кое-что за обедом. Я подъеду к вам. Если она перезвонит после меня и предупредит, что ей нужно еще куда-нибудь забежать, пусть не волнуется и решает свои дела. Я дождусь ее. Буду ждать весь вечер, если потребуется.

Он положил трубку, и кабинет сотрясся от соло на трубе из «Аиды» Верди, которое Данте победно прокричал в пустоту.

Лейле крайне не понравилось слово «обед», но еще больше ей не понравилось, что трапезу предстоит делить с Данте.

— Исключено, мама! Меня вывернет прямо ему на брюки.

— Тебе не оставили выбора, детка. По-моему, он настроен решительно. Вряд ли удастся избегать его долго.

— Я бы отложила встречу. Позвони ему...

— Ну держись, Лейла. Он паркуется возле нашего дома. — В дверной проем просунулась мордочка Клео.

Положительно, жизнь вышла из-под контроля. Лейле уже несколько недель казалось, что все решается за нее само собой и остается только расслабиться и плыть по течению. Любая попытка самостоятельности заканчивалась плачевным результатом: договоры на работе срывались, встречи расстраивались, и Лейла перескакивала с одной проблемы на другую, абсолютно неспособная хоть что-то изменить.