– Нас больше, мы сильнее! На нашей стороне ряд влиятельных лиц, а они низкие люди - трестовики.

Адвокат поморщился, чувствуя, что надо объяснять простейшие истины.

– Борются деньги,- сказал он,- а за деньгами стоят люди. Вы слабее. И помните: я с вас денег не взял, а честно предупредил, что ничего не выйдет. А другой обещает помочь и деньги возьмет - разорит вас и продаст. Не попадитесь в руки агентов лобби Пирсона!

Но Вильям Гильбур не сдавался. На четвертый день он попал на прием к известному своей неподкупностью сенатору. Седовласый, спокойный человек выслушал его внимательно и сказал:

– Я сделаю все, что могу. Существует старинный закон Шермана против трестов, против монополий. Этот закон, правда, сдан в архив. Но я не первый год веду борьбу с Мак-Манти и его королями. Месяц назад лобби Пирсон провалил прогрессивный законопроект. Он организовал присылку членам конгресса телеграмм и писем якобы от шестисот тысяч избирателей, протестующих против этого демократического закона. И почти все газеты подняли бешеную кампанию в пользу Пирсона. Он кое-кого подкупил, кое-кого припугнул, и закон был провален. Но в вашем деле можно добиться успеха... Мы, хоть нас и очень небольшая группа,- мы добьемся этого!

– Но когда же, когда?
– спросил Гильбур, сжимая кулаки.

– Я думаю, что уже через год-два...

– Поздно, очень поздно!
– простонал Гильбур.

– Постараюсь раньше, но очень трудно.

– А вы скажите этим акулам, что мы, Кооперативное объединение фермеров, тем, что продаем дешевые продукты потребителям, спасаем их, трестовиков, от "красной опасности". Ведь ни они, ни мы не хотим революции. А вы знаете настроения безработных... особенно тех, которые побывали на войне?

– Попробую, но раньше чем через шесть месяцев и не рассчитывайте.

Гильбур ушел опечаленный. Он долго ходил по улицам города. Зашел в ресторан, потребовал обед. Сначала он жевал лениво, но потом почувствовал аппетит и прилив энергии.

После обеда он зашел в контору Пирсона и неожиданно был принят. Пирсон усадил его и предложил виски.

– Чего вы хотите от меня?
– прямо спросил Гильбур.

– Согласитесь на условия Дрэйка, иначе мы сотрем вас в порошок.

– Уничтожив нас, вы взрываете сами себя,- сказал Гильбур, опять вытащив свой "козырь".- Мы предохраняем вас от революции, потому что простые люди верят, что даже при вашем режиме можно добиться объединения в кооператив. Народ вступится за нас.

– Вы - средние и крупные фермеры - еще не народ. Сколько у вас рабочих? Я был почти социалистом и хорошо знаю американский народ. Он ненавидит и нас, крупных акул, и вас - мелких акул. Вы тоже эксплуатируете его. Ведь тарифы защищают высокие цены на продукты, они выгодны вам, а не потребителю. В данном случае крупная акула ест мелкую. Народу все равно! И где бы это ни случилось - в Америке ли, в Англии или в Аргентине,- народ не вступится за вас. Вы буржуа.

– Но зачем вам есть нас?

– Существует один закон: расширяйся за счет других, а не то тебя съедят. Впрочем, я знаю, что Луи Дрэйк хотел оставить вашей организации ее название, а вас - ее руководителем. Предложение выгодное, подумайте!

Пирсон встал.

5

После разговора с Пирсоном Гильбур убедился, что дела его очень плохи. Он вернулся в гостиницу и постарался отдать себе отчет, в чем именно он "сплоховал".

Больше всего его угнетала история с падением курса консервных акций. Отец при жизни всегда предостерегал его от покупки акций и от игры на бирже. Консервные акции так упали в цене, что, продав их, он понес огромные убытки. Хоть в пору получить в банке ссуду под залог фермы! Нет, нет, это только ускорит конец... Надо достать денег, раздобыть деньги под любой процент, чтобы удержаться хоть сейчас, а там он выпутается.

Вот тут-то Гильбур и вспомнил об Аллене Стронге, своем племяннике. Стронг теперь разбогател и мог бы его выручить. Одно только поручительство Аллена может дать в банке миллион. Вильям Гильбур ночью же заказал по телефону билет на самолет. Свой автомобиль он оставил в гараже гостиницы.

Перед вечером Гильбур уже ехал на такси с аэропорта. Он пришел в хорошее настроение, когда шофер, услышав имя профессора Стронга, даже не спросив адреса, повез его. "По-видимому, у мальчика золотая голова, если при всей его непрактичности его так высоко вознесли".

Большой парк, пальмы, дорожки, усыпанные галькой с морского берега, дорогие цветы и наконец прекрасная вилла - все это еще больше убедило Гильбура в том, что дело его племянника процветает. Гильбур вылез из такси у веранды, ища глазами кого-нибудь, кто мог бы ему ответить, сюда ли он приехал. Дверь распахнулась, и коренастый мужчина крикнул с порога:

– Алло? В чем дело?

– Я к профессору Аллену Стронгу.

– Профессора Стронга нет, жена тоже уехала!

– Я подожду.