Майор позволил себе улыбнуться еще раз.

– Стараемся. Ввиду опасности задания, с которым ты отправишься, мы стараемся, насколько это возможно, снабдить тебя всем самым лучшим.

– Осужденному тоже приносят отличные завтраки, – сухо отозвался Пол.

– Сходи в концерт… погуляй с дамой. Есть ли у тебя в Лондоне друзья или?..

– Не нуждаюсь в том, чтобы твое агентство по развлечениям подкинуло мне женщину для свиданий, – отрезал Пол. – Не забывай, что я совсем недавно потерял жену и не ищу ей замену.

– Как хочешь. Твоя личная жизнь нас не касается. Только не забывай, что развлечься никому не мешает.

– Сумею расслабиться по-своему. Спасибо. Майор подошел у двери, отворил ее.

– Знаю, что ты себе на уме, Салливан. Этого отрицать нельзя. Конечно, это отчасти объясняет, почему тебя и отобрали для СОЕ. Но не позволяй ненависти испепелять себя. Личная кровная месть может стать опасной вещью.

Пол ничего не сказал. Если бы он не мстил из личных побуждений, то мог бы здесь не оказаться вовсе, думал он.

В приемной Рита Барлоу разговаривала по телефону – согласовывала время посещения другого агента, может быть? Она взглянула на него, когда он проходил мимо, заслонила рукой микрофон трубки.

– Капитан Салливан?..

– Доброй ночи, Рита. Береги себя.

– Того же и вам, капитан Салливан. Он вышел в густую тьму ночи.

Еще одно задание, еще одна поездка, чтобы как-то заполнить его опустевшее сердце и, возможно, предоставить ему возможность отомстить за потерю семьи.

И это все, думал Пол, на что он надеялся, чего он хотел.

Шаранта, 1941 год

Автобус был заполнен крестьянами довольно мрачного вида. Он резко подпрыгивал на разбитой дороге между редкими голыми кустарниками и порыжевшими зимними полями. Шел дождь и слегка кисловатый запах сырой одежды смешивался с другими запахами – бензина и чеснока, дыма от крепких сигарет и пахнувшей навозом грязи.

На одном из жестких сидений, вроде лавок, сидел в конце автобуса Пол Салливан. Пол попробовал сесть удобнее, но ничего не удалось, и тогда он решил, что сельский автобус – самое неприятное для него средство передвижения. Рядом с ним сидел плотный мужчина, держа в ногах клохчущую курицу, он бросил на Салливана угрюмый взгляд, но, к облегчению Пола, во взгляде не было и намека на подозрение.

Иначе и быть не может, мрачно думал Пол, глядя на мешковатые брюки из саржи, бесформенный джемпер и грубую куртку, заплатанную на локтях, которая довершала его экипировку. Одежда его никогда особенно не волновала, но сегодня он особенно тщательно отбирал заношенные вещи, которые позволили бы ему затеряться среди деревенских жителей и не заставили бы встречного взглянуть на него второй раз. Ты мною гордилась, Гери, думал он, – гордилась моими стараниями, если не результатами. Эта мысль кольнула привычной болью в груди. Пол с усилием отогнал от себя подобные мысли. Не время было предаваться жалости к себе и горевать. Всю энергию он должен употребить в дело и на то, чтобы остаться в живых. Вскоре автобус пересечет демаркационную линию – пограничники проведут проверку, и тут жизненно важно не привлекать к себе внимания ни взглядом, ни жестом. Думай по-французски, предупредил он себя. Ты – Пьер Руссо, сельхозрабочий, недолго воевал в рядах французской армии, тупой необразованный мужик, который просто хочет, чтобы его оставили в покое, пока зарубцовываются душевные травмы. В кармане у него был один набор из нескольких документов, которыми снабдили его в СОЕ. Другие бумаги он тщательно спрятал за разболтавшимся кирпичом у камина в спальне на той ферме, где его приютили. Держать при себе два набора документов – глупо и опасно, и Пол достаточно опытен, чтобы так не рисковать.

Гремя, автобус вкатил в деревню – серые дома под дождем выглядели непривлекательно и тускло, как и горстка небольших лавочек и магазинчиков. Автобус остановился возле больших деревьев, которые летом отбрасывают приятную тень, но нынче выглядели унылыми, открытыми для ветров, с осыпавшейся листвой. Двое полицейских Виши поднялись в автобус и стали напористо протискиваться по проходу, проверяя документы и пропуска. Пол сидел и смотрел в окно, пока к нему вплотную не подошел один из них. Пол сунул ему небрежным жестом документы, полицейский бегло взглянул на них, отдал обратно и двинулся дальше. Несмотря на, казалось бы, спокойную обстановку, Пол почувствовал огромное облегчение. В Лондоне отлично подделали эти бумаги. Но даже и с учетом этого, фальшивые документы всегда несли в себе элемент риска. Немцы в любой момент могли изменить формат документов, и тогда устаревшие бумаги тут же привлекли бы к себе внимание.

Автобус тронулся дальше, направляясь на северо-запад к Ангулему. Пол взглянул на часы. Если не возникнет никаких задержек, он приедет заблаговременно. Кэтрин де Савиньи, если верить полученной им информации, каждую неделю регулярно ходит на рынок. Ее подвозит местный фермер, держащий на рынке ларек, а после обеда она посещает старую женщину, которая до ухода на пенсию много лет работала в замке. Теперь она жила у сына, владельца кафе. Пол думал, что там было б лучше всего встретиться в первый раз с Кэтрин – подальше от остальных Савиньи. Незнакомец может привлечь внимание, а любопытный человек станет гадать, почему это крестьянин разговаривает с невесткой барона.

К тому же, не исключено, что Кэтрин может создать для него трудности. Он еще до конца не поверил в то, что она подходит. Фермер Жорж Альберт, который встретил его и дал ему кров, навел справки через своих людей в этом регионе и узнал, что семья де Савиньи сотрудничает с немцами. Но о Кэтрин сведения поступали утешительнее. Знали, что она ненавидит немцев и, как говорили Жоржу, если активно и не участвует в Сопротивлении, то все-таки не выдаст своего земляка-англичанина.

Жорж – отличный человек, думал Пол, хотя, может быть, чересчур тяжеловат на подъем и лишен воображения. В душе он не испытывал колебаний – всеми фибрами души ненавидел бошей, его ферма находилась в удобном, изолированном месте, а его свояк, который ненавидел немцев и так же, как и он сам, служил полицейским – отличное прикрытие в оккупационной зоне для участников Сопротивления, поскольку это дает определенную свободу передвижения и доступ к информации, которую в ином случае трудно получить. Именно Жорж и его свояк Ив Жаво – составили группу приема, когда «Лисандер» сбросил Пола над Францией двумя ночами раньше; и Пол благодарил за них Бога. На первое задание его сбросили «втемную», и, видя, как самолет развернулся и полетел на базу, а он остался один в чужой стране, и от гибели его может спасти только смекалка, он чувствовал себя не лучшим образом.