— А теперь скажи мне, что ты сейчас чувствуешь?

— Мне тепло, хорошо…

— Зажми соски пальцами.

Она сжала, как он попросил.

— Тебя это возбуждает?

— Да.

— Ты, наверно, часто это делаешь, — он подался к ней.

— Иногда.

Она почувствовала, чего он хочет и легла на спину. Он расстегнул молнию на ее джинсах. Она сама потянулась туда рукой, догадываясь, о его невысказанном желании, чтобы она поласкала себя и там. Ей было хорошо с Томом, она была готова выполнять любые его просьбы.

Он нежно гладил икру ее ноги, обтянутую материей брюк.

— Ну поцелуй же меня, — попросила Патриция нетерпеливо.

— Нет, — твердо ответил он и добавил чуть мягче: — Еще нет.

— Почему? Тебя это нисколько не заводит? — Она нежно гладила рукой его плечо.

Он наклонился и поцеловал ее в живот, потом поцеловал бугорочек груди. Она застонала.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Ты для других это тоже делаешь?

— Для каких других?

— С которыми спишь.

— Ты про что? — не поняла она.

— Вот эти туристы, которых ты подцепила… Этот галантерейщик…

Она резко села, оттолкнув его.

— По-твоему, я шлюха, что ли?

Он натянул свитер.

— Шлюха, не шлюха… Ну, в общем, если бы я захотел спать с профессионалкой, я бы обратился к профессионалке.

— Это мое дело! — возмущенно воскликнула она.

— Если это твое дело, — Том встал и поднял свой свитер, — то и делай, что тебе нравится! Одевайся, я тебя отвезу на материк! — Он пошел не спеша и не оглядываясь в сторону причала. Злость вновь овладела им, затуманив рассудок.

— Зачем ты берешь на себя такие хлопоты — ты такой занятой, — съязвила она. И поняла, что он уходит навсегда. Слезы навернулись на глазах, но она последним усилием загнала их обратно.

— Том!!! — сделала она последнюю отчаянную попытку остановить его.

Он обернулся. По выражению его лица она поняла, что он настроен решительно и сейчас его не остановишь.

— Какой у тебя номер телефона? — спросила она.

— Найдешь в справочнике, — раздраженно сказал он и быстрым шагом пошел прочь. Внутри у него все кипело, ему необходимо было обдумать все в одиночестве.

— Том, ты дурак! — уже не сдерживая слез, бросила она ему вслед.

Патриция застегнула джинсы, надела рубашку, взяла свою сумку и двинулась по берегу в противоположном направлении.

Все равно куда.

Патриция вышла к развалинам древнего эллинского храма. Руины, казалось, дышали историей, навевая мысли о бренности и сиюминутности всего сущего.

Патриция села на ступеньку в тени, у останков высокой стены, достала свой магнитофон и прислонилась щекой к холодному безучастному камню.

— Все кончено! — сказала Патриция в магнитофон. — Том уехал. Прощай, любовь! Все было слишком хорошо, это не могло продлиться долго. Теперь я одна и мне опять плохо. Мне очень больно. Хочется плакать, но это не поможет. Дни, которые я провела с Томом, были как мечта. Этот остров… яхта… Он был такой добрый и такой ласковый. Мне никогда ни с одним мужчиной не было так хорошо…

Она нажала на клавишу паузы, достала сигарету и закурила. Продолжила:

— Я себя веду, как дура! Нужно найти его и попросить прощения. Но у меня же есть гордость! Дурак он! Зачем он это сделал? Так трудно в это поверить! Нужно было дать ему прослушать мои пленки до конца. Он бы понял меня лучше. То, что я с кем-то спала, еще не значит, что я шлюха.

Откуда-то издали послышался шум мотора. Патриция повернулась в ту сторону. С другой стороны развалин, занимающих довольно обширную площадь, подъехал небольшой автобус, из него стали вылезать девушки в неестественно красивых и ярких одеждах.

Только сейчас Патриция обратила внимание, что там, с другой стороны остова когда-то великолепного храма стоит еще один автобус. Она-то искала покоя и уединения. И тут же показалась большая группа лениво жующих что-то на ходу туристов.

Патриция поняла наконец, кто были девушки в ярких, развевающихся одеждах — фотомодели. Словно пастух непослушного стада из автобуса вышел атлетического сложения блондин с фотоаппаратом и треногой в руках. Он погнал одну из девушек к руинам, остальные модельерши расселись на изумрудной траве.