Яэль тронула его за руку.

— Я уверена, вы победите, Мэне, — сказала она. — А что случилось в Южной Америке дальше?

— Когда Вараган перестал подавать дурные советы, Боливар вернулся к своим естественным методам, — ответил им Эверард. — Он заключил мирное соглашение с Паэсом и объявил всеобщую амнистию. Позднее на него обрушилось множество несчастий, но он справился с ними — справился ловко и к тому же вполне гуманными методами. То есть сумел защитить и экономические интересы своего народа, и культуру страны. Когда он умер, от унаследованного им громадного состояния почти ничего не осталось, поскольку он за всю свою жизнь не взял ни единого сентаво из общественных денег. Прекрасный правитель, один из лучших в истории. Таков же и Хирам, как я предполагаю, но только и его правление находится под угрозой со стороны этого бродячего дьявола.

У выхода Эверарда, разумеется, поджидал Пум, который тут же вскочил ему навстречу.

— Куда мой славный хозяин хотел бы пойти, — пропел он. — Позволь твоему слуге сопровождать тебя, куда бы ты ни собирался. Может быть, навестишь Конора, торговца янтарем?

— А? — От неожиданности патрульный вытаращил на Пума глаза. — С чего ты взял, что у меня есть какие-то дела с ним?

Пум поднял на него почтительный взгляд, но хитрые искорки в глазах сразу выдали его.

— Разве мой господин не упоминал об этом на корабле?

— Но тебя-то на корабле не было!

— Ну… я разыскал людей из команды, выудил кое-что: твой смиренный слуга совсем не хотел выведывать то, что он знать не должен. Если я перешел границы дозволенного, припадаю к твоим ногам и молю о прощении. Моим единственным желанием было узнать побольше о планах моего хозяина, чтобы я мог прикинуть, как ему помочь наилучшим образом. — Пум лучезарно улыбался с нескрываемой дерзостью.

— О, понимаю. — Эверард дернул себя за ус и огляделся по сторонам. В пределах слышимости никого не было. — Ну, холи так, знай, что на самом деле меня привели сюда совсем иные дела.

«Как ты уже должен был догадаться, увидев, что я сразу же направился к Закарбаалу и остановился у него», — добавил он про себя. Далеко не в первый раз случай напоминал ему, что люди любой эпохи могут быть столь же проницательны, как и представители далекого будущего.

— О! И разумеется, это дела величайшей важности. Но не беспокойся, на устах твоего слуги печать молчания.

— И запомни, я не вынашиваю никаких враждебных замыслов. Сидон и Тир — друзья. Скажем так: мне хотелось бы организовать совместную торговлю в очень больших масштабах.

— Чтобы увеличить обмен товаром с народом моего господина? Но ведь тогда вам как раз и нужно посетить вашего земляка Конора, разве не так?

— Нет! Конор не земляк мне, во всяком случае, не в такой степени, как, например, тебе. У моего народа нет единой страны. Весьма вероятно, что мы друг друга просто не поймем, потому что родные языки у нас разные.

Это было более чем вероятно. Эверарда и без того напичкали выше головы всевозможной информацией о Финикии — не хватало ему еще и кельтского языка. Он знал лишь несколько фраз, и этого ему вполне хватало, чтобы сойти за кельта среди финикийцев. Во всяком случае, он надеялся.

— Сегодня, — сказал Эверард, — я хотел бы попросту прогуляться по городу, а Закарбаал тем временем попытается устроить мне аудиенцию у царя. Kстати, ты мне говорил, что, и твои знакомства простираются до дворца? — Он улыбнулся. — Но сегодня мы осмотрим город.

Пум засмеялся и хлопнул в ладоши.

— Как мудр мой господин! А к вечеру он сам решит, получил ли то, что искал — будь то удовольствие или нужные сведения — и, возможно, сочтет в великодушии своем необходимым вознаградить своего проводника.

Эверард ухмыльнулся.

— Ну так показывай, на что способен.

Пум потупил взгляд.

— Может быть, мы заглянем сначала на Улицу Портных? Вчера я позволил себе заказать там новое одеяние, которое теперь должно быть готово. Несмотря на необыкновенную щедрость моего хозяина, бедный юноша не осилит цену платья, ведь придется заплатить и за скорость, и за прекрасный материал. Негоже ведь спутнику великого господина ходить в таких лохмотьях.

Эверард тяжело вздохнул, хотя на самом деле не имел ничего против.

— Я понимаю. Прекрасно понимаю! Не пристало тебе самому покупать себе одежду. Это недостойно моего положения. Что ж, идем, и я куплю тебе яркое одеяние.

Хирам заметно отличался от большинства своих подданных. Он был выше и светлее лицом; рыжеватые волосы и борода, глаза серые, прямой нос. Внешностью он напоминал Морской народ — пиратскую шайку изгнанных с родного острова уроженцев Крита и варваров с европейского Севера, которые два столетия назад неоднократно совершали набеги на Египет и, можно сказать, стали предками филистимлян. Другая, меньшая часть шайки, осевшая в Ливане и Сирии, породнилась с племенами бедуинов, которые и сами уже пытались заниматься мореплаванием. Отсюда и возникли финикийцы. И кровь захватчиков все еще проявлялась в облике местной знати.