Сталкеры отвалили. Умник покосился на Цыгана, однако комментировать не стал, а быстро двинулся дальше. К ним еще кто-то хотел подойти, но капитан махнул предупреждающе и, почти пробежав последние метры, поднялся по ступенькам в штаб.

— Со мной! — кинул он через плечо.

На площадке перед крыльцом между бетонными плитами росли кустики травы, заметно помятые ногами. Цыган вошел в здание под взглядами хмурых охранников, вооруженных «абаканами».

Бетонные стены штаба крошились и осыпались, под ногами хрустел серый песок. Коридор без дверей освещался двумя тусклыми лампочками в металлических круглых плафонах. Цыган пробрался за Умником через группу людей в военной форме, которые живо что-то обсуждали, и вошел в маленькую комнатку. Умник закрыл дверь, кивнул на стул:

— Садитесь, Цыган.

Скинув рюкзак, Рамир бегло оглядел помещение. Окно заколочено, под потолком лампочка накаливания в зеленом бумажном абажуре, поярче, чем в коридоре, пол выметен, в углу веник с жестяным совком, через одну стену тянется глубокая трещина. В полуметре от трещины к стене на уровне груди прикручен маленький сейф. Торцом к другой стене у окна стоит небольшой письменный стол с прожженной местами столешницей, над ним висит большая карта Зоны. На журнальном столике с потрескавшимся лаком красуется железный бак десятилитрового кипятильника, между тремя эмалированными кружками и стеклянной банкой с кусковым сахаром лежит обычный кипятильник со свернутым в кольцо черным шнуром. При виде этих двух кипятильников Цыган поднял бровь.

— Иногда напряжение падает, большой не тянет, — пояснил Умник, обходя стол и садясь на табурет за ним. — Это мой кабинет, — словно бы извиняясь, добавил он.

«Убого, есть за что извиняться», — подумал Рамир, передвигая автомат со спины на грудь, а вслух произнес, ногой подтягивая стул и усаживаясь у стены так, чтобы оказаться в тени:

— Миленько.

Умник насмешку уловил, но ничего не ответил. Сгорбившись, облокотился о стол, сцепил пальцы с коротко и неровно обстриженными ногтями.

— Что за идея торговаться, Цыган? Мы же договорились о цене. Где, кстати, ваше оборудование?

— Ваш амбал упустил.

— Что?! — Умник привстал, упершись в стол ладонями. — Цыган, но вы же понимаете, что без датчиков вы нам… мы в вас…

Рамир зевнул, раздирая рот и не прикрываясь, потом развалился на стуле, стряхнул обрывок ботинка на пол, закинул босую ногу на колено другой, снял грязный носок, бросил на пол не глядя и пошевелил пальцами, разминая уставшую ступню.

— Половину оборудования Рваный под осколки гранаты подставил, хана датчикам. Но кое-что осталось, не кипешись. Защиту я тебе сделаю, как обещал. Однако договоренность — это такая штука, которую можно менять. Передоговариваться, если одну из сторон что-то не устраивает. А меня кое-что не устраивает. Во-первых, — Цыган заложил руки за голову, опять зевнул, — погибла половина датчиков и ресиверов, а это все стоило мне денег. Я хочу, чтобы мне возместили их стоимость. А во-вторых, я смотрю, обстановка хуже некуда, и хочу свалить из Зоны. Для этого мне нужны деньги.

— Мы же вам платим, — нервно сказал Умник.

— Да, но сколько? — Рамир подвигал босой ногой. Лодыжка болела, ныли икроножные мышцы от непривычного усилия — раньше ему как-то не приходилось волочить ноги, он всегда был бодр и здоров. А теперь устал, был голоден, как волк, не выспался, поэтому его все раздражало. — Когда мы договаривались, я не видел этого всего, — он кивнул на дверь. — «Свобода» и «Долг» объединились, забыв вечные распри? Никогда бы не поверил, не увидев собственными глазами! Значит, дело швах.

Умник ерзал на табуретке, постукивая кончиками пальцев по черному пятну на почти вытершемся лаке столешницы.

— Так и есть, — произнес он медленно, словно обдумывая что-то. — Генерал Протасов нанимает сталкеров, а несогласных выживает из Зоны или уничтожает. Все очень, очень серьезно, поэтому мы с «Долгом» объединились, чтобы уничтожить генерала. Он обосновался на берегу Припяти к востоку отсюда, у него там хорошо укрепленная база, которую мы собираемся взять. Чтобы нанять вас, Цыган, «Долг» и «Свобода» слили свои кассы. В результате мы не докупили оружия. И если бы не Курильщик, который отдал нам свой арсенал за символическую цену, никто не согласился бы платить вам. Все сталкеры, которых вы здесь видели, — добровольцы. Нас больше двухсот человек, и скоро подойдет крупный отряд «Долга». И никто, подчеркиваю, никто не требует мзды за свои услуги. А ведь им, возможно, предстоит погибнуть на этой войне. Но у них есть цель, они знают, за что борются, они согласны положить жизнь за всеобщую свободу. На что вы готовы ради свободы? Рамир усмехнулся:

— Я готов получить бабки за свою работу и свалить отсюда, Умник. Капитан не оступался:

— Что движет вами, Цыган? Вы сталкер, давно живете в Зоне, все вас знают, у вас есть друзья — вы не хотите просто помочь им?

— Не дави на жалость, док! — разозлился Цыган.

— Вовсе нет! — вспыхнул свободовец. — Я просто хочу понять, что вы за человек…

— Так и спрашивай! — Рамир подался вперед. — И вот что я тебе отвечу. Я и так свободный человек. Я могу делать выбор. И я выбрал уйти из Зоны. Потому что генерала поддерживает армия, он всех тут прижмет, и Зона станет мне тесной.

— Вы не верите в нашу победу? Цыган расхохотался, хлопнув себя по коленям.

— «Наша победа»! — передразнил он. — Я не верю в абстракции, Умник. Я верю в конкретные вещи: в оружие, — Цыган погладил ствол G-36, — в свой ноутбук, в деньги, наконец, в… — Он замолчал и зевнул, едва не вывихнув челюсть.

В комнате повисло тяжелое молчание. Умник барабанил по столу, размышляя. Цыган ругал себя за то, что чуть не проговорился о своей вере в людей. Лампочка под абажуром мигнула. С тихим шорохом из зигзагообразной трещины на стене потекла тонкая струйка песка и образовала на полу серую кучку.