— Немножко найдется, — сказала она с бессмысленной улыбкой.

— В таком случае спасибо, с удовольствием выпью.

Джек прошел за Молли в общую комнату, ведя Нику за руку. Молли наклонилась к ней.

— Ника, что будешь пить?

— Сок, позааста, — сказала девчушка с такой улыбкой, что и без того мягкое сердце Молли стало таять.

— У меня и печенье есть. Пойдем поищем. — Молли взяла малышку за ручку и повела на кухню. Джек шел, оглядываясь по сторонам; все было чисто и аккуратно, но Молли-то прекрасно понимала, что почти все вещи давно изжили себя.

Обивка мебели старая, изношенная, обеденный стол куплен на барахолке, ковры протерты; ну и что? По крайней мере, дети сыты, обуты, одеты и имеют дом.

— У тебя очень мило. По-домашнему уютно. Чувствуется, что это твой дом.

Она засмеялась.

— Он был бы еще более моим домом, если бы я могла позволить себе покупать то, что хочу.

— Но ты не можешь и обходишься тем, что есть, а это гораздо труднее.

Кухня была крохотная: когда Джек вошел, он словно заполнил ее собой. Молли поставила чайник, нашла для Ники сок и вдруг перехватила его озадаченный взгляд.

— Что, поменьше твоей? — Она предвидела его реакцию.

— Я такого не ожидал. Как ты ухитряешься делать сандвичи? — Он был ошеломлен и смущен. — Здесь нет даже рабочего стола!

Она засмеялась.

— Я работаю не здесь. Мне бы и лицензию не дали. Для этого у меня есть особое помещение. — Молли провела его в кухню для изготовления продукции. — Все происходит вот здесь.

Он оглядел разнообразное оборудование.

— У тебя в самом деле серьезный бизнес!

Она засмеялась и покачала головой.

— Да уж. Регулярно приходят инспектора, берут пробы, чтобы убедиться, что я не развожу тут какую-нибудь заразу.

Она склонила голову набок и спросила:

— Не возьмешь ли ты сандвичи для детей? Мне приходится забирать то, что не распродано, иногда случается несколько штук. Я сую их в морозильник, но эти, свежие, еще не клала, а те, что с салатом, вообще нельзя замораживать. Они вчерашние, но вполне годятся. Возьмешь?

Он кивнул.

— Отличная идея. Дети обрадуются, я их не балую разнообразием блюд. Я тебе, конечно, заплачу.

— Нет, что ты! Их не разрешается продавать. Я должна их или выбросить, или съесть сама, но столько мне не съесть! Ты только сделаешь мне одолжение.

Он обольстительно улыбнулся.

— О'кей. Спасибо. Звони, когда будут еще, и я заберу.

— Или я сама к тебе подвезу. Так будет проще, потому что я не знаю заранее, останется ли что-нибудь.

Щелкнул выключатель чайника. Молли выгнала Джека из своей маленькой фабрики и сделала кофе. Ника ушла искать остальных, забрав печенье, и они вдруг оказались одни в маленькой кухне.

Между ними запульсировала, забилась тревога, у Молли порозовели щеки и ослабли ноги.

— Как там Себ? — сказала она, избрав нейтральную тему.

— О, я на днях проделал один трюк. Себ все жаловался, что младшие ему надоедают, что Том все время пристает, и я сказал: пойми, Том связывает тебя с отцом, неудивительно, что он относится к тебе с особым уважением. Кажется, такое не приходило Себу в голову.

— Как он это воспринял?

Джек усмехнулся.

— Прекрасно. Конечно, они ему надоедают. Себу тяжело быть наказанным, ведь он привык к независимости, но урок он усвоил. Сегодня будет нянькой при Нике.

Молли вытаращила глаза.

— Разве он справится?

— Не бойся, — засмеялся Джек. — Перед тем как оставить их вдвоем, я его обыщу — нет ли веревки, и выдерну шнурки из ботинок.

Молли тоже засмеялась, их глаза встретились, и смех вдруг угас, его сменила щемящая тоска.

Джек застыл, не сводя глаз с Молли, потом с глухим проклятием поставил кофейную кружку на стол и сделал шаг к молодой женщине, но в этот момент с криком вбежали Том и Филип.

— Мама, остались бисквиты? Так есть хочется!

Джек криво улыбнулся. Молли с вымученной улыбкой отступила на шаг и повернулась к детям.

— Вот, только не ешьте все, поделитесь с девочками.

— А я еще пить хочу. Том, хочешь пить?

Момент был упущен. Молли налила им попить, позвала девочек, вставила свое слово в дискуссию о том, сколько бисквитов каждый может взять, и поверх их голов посмотрела на Джека.

В его глазах читалось желание, огорчение и покорность судьбе. Она понимала, что в ее глазах он видит то же самое, и через силу улыбнулась.