Шрифт:
– А теперь? А теперь? – спрашивает Лутс. – Как же это вышло, что теперь…?
– Теперь… Так ведь вы и сами видите, каковы дела теперь. Времена меняются, и вместе с ними меняются люди.
– А разве никак…
– Нет, – машет Тээле рукой, – оставим этот разговор. Об этом сегодня уже достаточно говорилось. Более чем достаточно. Лучше продолжим другой – он интереснее.
– Какой? Ах, этот… Ну да…
– Если хотите, я буду посредником. Это дело простое, проще некуда, и я уверена, что Лийде…
– Нет, нет, – передергивает писатель плечами. – Время терпит. К чему такая спешка! Мы так напугаем бедняжку, что она и на глаза показаться нам не посмеет. Нужна постепенность.
– Ну, если вы так считаете, дорогой друг, то я могу вас уверить, вы относитесь к этому вопросу несерьезно. Стало быть, вы лишь пошутили и хотели, как Лийде, так и меня поводить немного за нос.
– Но, Тээле, кто же такими вещами шутит! Нет, ничего подобного.
– Тогда чего же вы ждете? Пусть же, наконец, наша монотонная жизнь немного оживится. Сидите спокойно (да смотрите, не вздумайте сбежать!), а я сейчас приведу Лийде сюда, и выясним все до конца. Я не выношу, когда играют в жмурки или ходят, словно кошка вокруг горячей каши.
– Погодите же, Тээле, дайте мне… дайте мне немного придти в себя. Я сейчас и слова не смогу вымолвить.
– Приходите, приходите. У вас будет достаточно времени придти в себя, пока я хожу за Лийде.
Тээле убегает, с силой захлопывает за собою дверь, оставляет школьного друга в такой критический для него момент в совершенном одиночестве. Снова смотрит Лутс в пол, – не появилась ли там за это время дыра, и мысленно рассуждает, примерно так:
«Смотри-ка, человече, с чего начался разговор и чем закончился! Если это не сон, то это могло бы сном быть. Ну и характерец, ну и причуды у моей дорогой бывшей соученицы! Вот наваждение!»
И перед глазами Лутса возникает картина жизненных будней с их денежными и прочими деликатными проблемами. Взять того же Тоотса – каким бы он ни был, у него, по меньшей мере, есть хутор и жилище, да еще и второй дом строится, а что имеет он, Лутс? Куда поместит свою жену он, если даже и Тоотс в страшном затруднении? Ох, горе горькое! Да, Алийде, конечно, чудесное дитя, но… но…
Открывается дверь, и Тээле втаскивает за руку свою младшую сестру в комнату.
– Видишь ли, Лийде, мой школьный друг Лутс просит твоей руки, хочет, чтобы ты стала его женой – отвечай скорее, согласна ты или нет.
– Отпусти же меня, Тээле! – Лийде прикрывает рукой глаза. – Отпусти! Отпусти! Что ты меня дергаешь?!
XIII
Примерно через полчаса Тээле, Лийде и Лутс выходят из вместительного дома хутора Рая. Лийде выглядит испуганной или, если можно так выразиться, несколько взъерошенной и старается держаться за спиной старшей сестры.
– Куда же мы, прежде всего, направимся? – спрашивает Тээле у школьного друга.
– Может быть, спустимся с кладбищенской горки, а там видно будет.
– Так и быть, идемте, да больше и некуда идти. – И, обращаясь к Алийде, Тээле добавляет: – Смотри, сестренка, не отставай, возможно, ты мне сегодня еще понадобишься.
Они проходят мимо березняка и старой ивы с корявым стволом, все трое чуть ли не одновременно бросают взгляд в направлении хутора Сааре, но думают ли они также об одном и том же – остается тайной. Во всяком случае, Лутс остро подмечает все окружающее, словно опасается, как бы не заблудиться на обратном пути. А Тээле внезапно вспоминает об одном хмуром зимнем утре… когда-то давно.
Вдруг из-за вершины кладбищенской горки показываются – вначале одна голова, затем вторая и напоследок еще и третья. Первая – ярко-огненная и горит в лучах заходящего солнца, словно красный мак, вторая – черная, третья – тоже черная.
– Кто это там… – медленно произносит писатель, заслоняя от солнца глаза рукой, – прежде я их вроде бы не…
– Ха-ха, – смеется Тээле, – подойдите, подойдите же поближе и рассмотрите их повнимательнее, а я потом растолкую вам, кто это. Одного вы, конечно же, знаете и даже очень хорошо, а двоих других постарайтесь рассмотреть как следует. Может быть, когда-нибудь пригодятся… для десятого издания «Весны» или «Лета».
Лутс, похоже, хочет что-то ответить на этот камушек в свой огород, но писатель сегодня в необычайно хорошем, даже можно сказать, приподнятом настроении, поэтому он лишь гладит разок свои усы и думает, примерно в духе Кристьяна Либле: «Хорошо же, я сначала все чин-чином выслушаю, а уж после и отвечу чохом».
Обе компании медленно приближаются друг к другу, но так как приближаются обе, это происходит довольно быстро. Наконец Лутс тихо произносит: – Дорогой школьный друг Кийр… с двумя девицами! – И еще тише: – Откуда у него их столько?!