Надо выплескивать это из себя, надо делиться этим. Иначе это ее просто убьет.

– Ну вот, вот что я вам хотела показать, – сказала она, останавливаясь у грядки возле смородиновых кустов.

– Ой, какая прелесть... Что же это, такие чудесные колокольчики! – в один голос воскликнули соседки.

– Это мои дельфиниумы, – Полина Каротеева сдвинула на затылок свою соломенную шляпу, вытерла пот со лба и взяла с садовой скамейки коротенькую лопатку и тяпку. – Сейчас будете мне помогать, если хотите вот такие же, – она указала на стену белоснежных дельфиниумов, похожих на ангельские колокола. – Я как раз в августе их рассаживать хотела, самое время для них. Они размножаются делением куста. Сейчас я выкопаю пару кустов и поделю их для вас. Сегодня мы их оставим в лунках, присыплем землей и пойдем ко мне пить чай, заодно о новостях московских мне расскажете. А завтра посадим их на ваших участках, я вам помогу с этим справиться.

Женщинам ничего не оставалось, как согласиться – и верно, чем еще заняться в воскресный день на даче, как не садоводством, чаем и сплетнями.

Воскресенье началось для Светланы Сергеевны Дынник с похода на рынок. Впрочем, как и в понедельник, во вторник, в среду – это обычный маршрут для такой деятельной особы, как она. Пенсионерки, дико скучающей на заслуженном отдыхе, в прошлом – судьи областного суда и еще совсем недавно члена Коллегии по уголовным делам.

Светлана Сергеевна Дынник никогда не предполагала, что в свои пятьдесят семь, достигнув в судебной карьере таких высот – перекочевав из областного суда в Коллегию, она неожиданно перестанет быть судьей. Прежде в Коллегиях, в кассационных и надзорных инстанциях люди работали до гробовой доски, считалось, что с почтенным возрастом накапливается бесценный процессуальный опыт. Все он накапливается, накапливается... Но времена изменились, судебные ведомства, как и все прочие, начали то и дело трясти, постоянно проводя какие-то инновации, ротации. И, по мнению умной Светланы Сергеевны, все по одной-единственной причине – долой стариков. Слишком много желающих занять судейское кресло, слишком много понавыпускали вузы юристов.

О, эти чертовы юристы!

Когда гром – торжественные проводы на пенсию – грянул, прощальные фанфары умолкли... образовалась дыра. Первые дни Светлана Сергеевна чувствовала себя в квартире так, словно вернулась с похорон. Да, да, с собственных похорон. Сын и невестка успокаивали ее – ну, что ты, мама, это же хорошо – пенсия в твоем возрасте и в денежном выражении у судьи такая, что можно неплохо жить. Сама себе хозяйка, когда хочешь встала утром, когда хочешь легла вечером, все сериалы по телику теперь посмотришь, станешь больше гулять и нам с внуками тоже поможешь...

Это самое «нам с внуками поможешь» приводило Светлану Сергеевну Дынник в отчаяние. Все – пенсионерка, бабка... Бабка ты теперь, а не «ваша честь».

А внуки – Юленька и Фома... Она как-то еще давно кинула им, деткам, пробный камушек: детки, а зовите меня не бабушкой, а просто Светой, а? Но детки лишь противно захихикали: как это – Светой? Светка Морозова вон у нас в школе, а ты... ты же бабушка, ты старенькая, какая же ты нам Света?

Они, свинята, видели по ее лицу, как ей это неприятно, но, когда приезжали к ней с родителями, все равно нарочно льстиво и назойливо тянули тоненькими голосишками, канючили: бабушка... ну, ба-а-а-абушка...

Порой, когда Светлана Сергеевна приходила в свою старую любимую парикмахерскую у дома, к своей «всегдашней» парикмахерше, четверть века делавшей ей по утрам (еще перед работой в суде) идеальную укладку, она садилась в кресло у зеркала, и слезы, непрошеные слезы, те, что она прятала и от сына, и от невестки, и от внуков, наворачивались ей на глаза. И укладку теперь идеальную вроде как делать незачем. Бабка-пенсионерка, и день твой теперь...

Прежде каждое утро за ней заезжала машина с шофером (это когда уже она перешла в Коллегию), и пункты назначения ласкали слух – Верховный суд, Минюст – на совещание, иногда даже Общественная палата, комитет по законодательству...

А теперь маршрут каждый божий день один – рынок. И то чтобы не сдохнуть совсем со скуки в пустой трехкомнатной квартире на Академической. Может, чувствовала бы она себя легче, если бы сын жил с ней? Но эта эпопея с его женитьбой, ранней женитьбой. В девятнадцать лет на втором курсе познакомился с женщиной старше себя на пять лет, которая оказалась столь глупа или столь хитра, что тут же залетела от него... Невестка всегда умела управляться с ее сыном очень ловко. Первые три месяца они, правда, жили все вместе, но потом Светлана Сергеевна поняла, что... надо искать способы как-то приумножать жилплощадь. Та эпопея с квартирой для сына... Светлана Сергеевна не очень любила об этом вспоминать.

И потом, сколько лет прошло – тот первый внук, мальчик, родился мертвым, сын давно окончил институт, работает в офисе, детей у них уже двое, и невестка из хрупкой капризной стервы превратилась в обычную домохозяйку. И квартирой той двухкомнатной, добытой для них Светланой Сергеевной с таким трудом, уже недовольны, присматриваются исподволь к этой вот трехкомнатной на Академической. «Мама, а может, на перспективу рассмотрим такой вариант: ты переедешь к нам, а мы все переедем сюда?»

Шиш вам с маслом...