Когда агрегат стал захлебываться и гудеть с перебоями, испытания на мощность были прекращены.

Валька сказал, что жалко отдавать очкастому такую замечательную вещь, она еще пригодится.

Леша успокоил: отдать придется, но Генка все равно принесет щетку. В любой момент. Как миленький.

Все дело, оказывается, в Александре Дюма. Французский романист после «Трех мушкетеров», которыми упивается сейчас очкастый, сочинил продолжение, «Двадцать лет спустя», а потом, спасибо ему, написал третью книгу о д'Артаньяне и его храбрых товарищах — «Виконт де Бражелон».

Сейчас положение такое: Генка с Зуевки не сегодня-завтра закончит «Двадцать лет спустя», прибежит в библиотеку за продолжением, а оно у Леши. Чтобы получить книгу, Генка, конечно, снова даст ребятам электрическую щетку.

Куда ему деться? Принесет щетку по первому требованию.

Лешин расчет был правильный, и Генка, конечно, никуда бы с пылесосом не делся, но помешали непредвиденные обстоятельства, связанные с глажением землемеровых брюк.

Землемер с усиками — муж Генкиной сестры и любитель бытовых усовершенствований — собрался куда-то идти.

Перед уходом решил почистить и погладить брюки.

Делал он это с такой отработанной четкостью, с какой действуют разве только бойцы ракетной техники.

Раз — в электрическую розетку вставлен тройник, позволяющий включать одновременно три бытовых электрических прибора.

Два — к одной стороне тройника подключен электрический утюг, требующий времени для разогрева.

Три — к другой стороне тройника подключена электрическая щетка, вступающая в работу без промедления.

Четыре — палец землемера на кнопке. Щетка сейчас загудит.

Нажал.

Щетка не загудела.

Нажал еще раз. Молчит.

Землемер удивился, встряхнул прибор, проверил провод, тройник, розетку.

Все оказалось в порядке.

Тогда землемер снял со щетки мешочек, вбирающий в себя пыль. Может быть, в нем причина?

Из темного нутра брезентового мешочка вылетел мотылек и порхнул на свет к окну.

Мотылек поразил мужа Генкиной сестры. Ничего не понимая, он смотрел на порхающее насекомое, а из мешочка в это время на разостланные для чистки брюки высыпалось, выпало, выползло, вылетело великое множество разной живности — мошки, муравьи, жучки, гусеницы. Аккуратным холмиком легли на брюки веточки, комочки земли, измельченные сухие листья. Все это увенчал большой усатый жук, тот самый, которого Валька утром поднес к щетке, когда на полянке проверялась ее мощность.

Сейчас жук, просидевший несколько часов в темноте и ошалевший от внезапного обилия света, шевеля длинными усами, стал бегать, строго придерживаясь светлых полосок землемеровых брюк. Его эти полоски будто загипнотизировали.

В такт длинным усам жука, короткие усики землемера тоже задергались и зашевелились. Он сначала молчал, потом крикнул так, что в шкафу звякнула посуда, а во дворе отозвалась горишинская собака.

— Геннадий!!!

С толстым томом в руках из комнаты на террасу выглянул Генка…

Не стоит рассказывать о том тяжелом объяснении, которое произошло между двумя членами семейства Горишиных. Но только факт остается фактом: для любителя сочинений Александра Дюма электрическая щетка с той минуты стала недосягаемой. Землемер приделал внутренний замок к ящику, где хранилась щетка, и никогда не забывал запирать его на два поворота.

Генка честно признался Леше, как обстоит дело. Леша отдал ему «Виконта де Бражелона» без всякого возмещения: очкастый не виноват, что все так получилось. Пусть читает.

Костя сказал, что нужно завести дневник. Без научного дневника любому научному опыту грош цена. В дневник следует день за днем записывать работу, которая делается на опытном участке, температуру, погоду, наблюдения за тем, как себя чувствуют растения, ну и все остальное, что так или иначе можно отнести к древней кукурузе.

К середине лета толстая общая тетрадь за двадцать шесть копеек была уже исписана друзьями от корки до корки. Пришлось купить новую. Леша, как руководитель опыта, дал на это десять копеек, Валька и Пятитонка — по восемь.

На первых порах были затруднения с записью температуры. Простая, казалось бы, вещь, а повозиться пришлось немало. Леша взял из дома градусник, который мать пускает в ход, когда в доме кто-нибудь заболеет, и в полдень положил его на камень у края полянки, чтобы записать температуру. Через пять минут ртутный столбик на градуснике подошел к цифре «41», перевалил через линейку и стал приближаться к цифре «42».

Пришлось термометр быстро забрать с камня, потому что Валька предупредил: дело кончится плохо. Он однажды захотел узнать, какая температура в стакане с чаем, но ртуть вылилась из столбика, и градусник перестал существовать.