Старший коллега засмеялся.

– Подождите лета, тогда уж вы попотеете.

– Прекрасные перспективы!

– Нравится ли вам хотя бы работа?

– Тупая, - пробормотал Бертильон.
– Да, ограниченная и тупая. Постоянно одни и те же данные о личности, полученные полицейскими чиновниками при аресте и задержании и занесенные в картотеку.

– Все время одни и те же данные? А как же рост - высокий, маленький, средний? Или форма лица - обычная, без особых примет? Это вы называете одними и теми же данными?

– Это характеристики, присущие тысячам людей.

– А фотографии?
– спросил старший коллега.
– Они тоже присущи тысячам людей?

– Многие изображения на фотоснимках искажены, так как арестанты руками и ногами противились фотографированию. Приглядитесь повнимательней, - сказал Бертильон, протягивая несколько фотографий преступников.
– Разве на этих снимках запечатлено выражение лица, характерное для конкретного человека? Нет. Наши господа фотографы считают себя художниками, поэтому их фото скорее художественны, чем точны.

– Итак, едва вы приступили к своим обязанностям, как уже критикуете, причем нашу картотеку - основное средство идентификации уголовников.

– Но картотека превзошла уже все допустимые размеры. Обозримость ее давно утеряна.

– Но разве все не рассортировано в алфавитном порядке по именам?

Молодой Бертильон покачал головой.

– Эта классификация по именам бессмысленна. Воры, мошенники, плуты и убийцы постоянно меняют свои имена.

– Но вы же заметили, что мы, кроме того, делим всех по возрасту, методам, которыми работают уголовники. Таким образом, получаются небольшие группы карточек, которые легче просматривать.

– Легче просматривать! Сколько, собственно говоря, тратится времени, пока вы наконец найдете нужное вам лицо в этом огромном карточном потоке?

От такого количества возражений старшему писарю стало не по себе, и он задал встречный вопрос:

– Может быть, вы выступите и против фотографий, вы, сверхумник?

– Во всяком случае у меня есть кое-какие возражения. При восьмидесяти тысячах фотографий практически почти невозможно сравнить фотоснимки задержанных впервые с фотоснимками рецидивистов.

– Ну, а поименный список сфотографированных?

– Это также почти бессмысленно: мало что дает для поиска личности. В важных случаях, когда очень нужно провести сравнение, инспектора и писари на протяжении многих дней копаются в фототеке, пытаясь найти сходную фотографию. Это я испытал сам за те несколько дней, которые здесь нахожусь. Нет, это надо менять к лучшему!

– А как?

Молодой человек пожал плечами и в раздумье изрек:

– Я еще сам не знаю. Во всяком случае в нашей прославленной Сюртэ многое не в порядке.

– Если вы хотите здесь продвинуться, то лучше воздержитесь от критики, Бертильон, - предостерег укоризненно другой сотрудник.
– Префект полиции не любит, когда какой-то желторотый писарь считает себя умней его.

Но Бертильон не покорился. Наоборот.

В июле 1879 года он заполнял в повседневном темпе отупляющего галопа трех- или четырехтысячную карточку, и тут ему пришла в голову необычная мысль. Почему, собственно говоря, мы тратим столько времени, денег и сил на все менее успешные попытки идентификации преступников? Почему мы все время топчемся на одной и той же дорожке и цепляемся за старые, неточные совершенные методы? Нужно только пошире раскрыть глаза, чтобы понять, что нам принесло естествознание: "каинову печать", которая неизменно отличает одного человека от другого, - размеры частей его тела.

Эта мысль пришла ему не случайно. В доме своих родителей молодой Бертильон, сын врача, часто присматривался к отцу и деду, когда они, "как при священнодействии", вымеряли бесчисленные черепа людей всех рас для того, чтобы установить, нет ли связи между формой головы и интеллектуальным развитием человека.

В XIX веке естествознание начало свое победоносное шествие. В детстве Бертильон не раз слышал имя Чарльза Дарвина - ученого, который в своей революционной книге изложил теорию возникновения и развития видов, опровергающую библейский миф о сотворении мира. По его выводам, все живые существа прошли длительный процесс развития, в начале которого находилась простейшая живая клетка. Бертильон слышал и о других больших ученых и их открытиях, в частности неоднократно повторялось имя бельгийского астронома и основателя социальной статистики Ламберта (Кустеля) (1796-1874).

– По утверждению Кустеля, на земле не может быть двух людей, у которых бы совпадал размер всех без исключения частей тела, - пояснил как-то в разговоре Бертильон своим коллегам в префектуре полиции.

– И вы в это верите, Бертильон?

– Я постараюсь это проверить.

– Именно вы? Каким же образом?
– коллеги откровенно ухмылялись.

– Я попрошу разрешения проводить измерения арестованных при их регистрации.

– Просите, Бертильон, просите, и вы заслужите еще больше насмешек от своих коллег, чем сейчас.