Шрифт:
– Сядь, Мери, – сказал он.
Она села, он внимательно посмотрел на ее лицо, которое так хорошо знал когда-то, лицо, которое он когда-то держал в своих юных ладонях. «Жди меня! Жди меня!» То самое лицо, пусть чуть более усталое, но прежнее лицо девятнадцатилетней Мери О'Брайен: карие глаза, почти рыжие с медным отливом волосы, породистый нос и чувственный, изумительный рот, который он когда-то целовал...
Он много раз представлял себе их встречу. Представлял, как снова встретит Мери О'Брайен, и в их сердцах заговорит былая любовь – их руки соприкоснутся, они горько вздохнут о не прожитой вместе жизни и вновь расстанутся. И вот теперь они встретились – Мери О'Брайен оказалась матерью Дэнни Ди Паче, и он не знал, что ей сказать.
– Как все странно получилось, – сказал он. – Я никак не думал...
– Я тоже.
– Ну, конечно, я знал, что ты вышла замуж. Ты же мне написала и... и возможно даже назвала его, но это было так давно, Мери, что я не...
– Да, я назвала его, – ответила она. – Джон Ди Паче. Мой муж.
– Да, возможно, но я забыл.
Зато он ясно помнил все другие подробности дня, когда он получил это письмо: моросящий надоедливый дождь на аэродроме на севере Англии, рычание прогревающихся «либерейторов», белые плюмажи дыма из их выхлопных труб, аккуратные красные и голубые диагональные линии на конверте «Авиапочта», ее торопливые каракули и адрес: «Капитану Генри Альфреду Белани, личный номер 714-5632, 31-я бомбардировочная эскадрилья, военно-воздушные силы армии Соединенных Штатов, Нью-Йорк» и слова:
«Дорогой Хэнк! Когда ты просил, чтобы я ждала тебя, я сказала, что не знаю, что я еще очень молода. Но теперь, Хэнк, дорогой мой, я встретила человека, за которого собираюсь выйти замуж,– пойми меня. Я не хочу делать тебе больно. И никогда не хотела...»
И внезапный рев бомбардировщиков, разбегающихся по затемненному полю перед взлетом...
– Да, фамилию я забыл, – сказал он. Они помолчали.
– Ты... ты очень хорошо выглядишь, Мери.
– Спасибо.
– А я и не знал, что ты живешь все там же.
– В Гарлеме? Да, там у Джона магазин. – Она помолчала. – У моего мужа, у Джонни.
– Да, понимаю.
– Хэнк...
– Мери, я не знаю, зачем ты пришла сюда, но...
– О, Хэнк, ради всего святого, неужели ты убьешь моего сына?
Она не заплакала. В эту минуту он предпочел бы, чтобы она заплакала. Но она просто крикнула через стол эти слова, а поразительные карие глаза и чувственный рот казались особенно яркими на побледневшем лице.
– Мери, постараемся правильно понять друг друга, – сказал он.
– Да, да, конечно!
– То, что было между нами, было очень давно. Ты теперь замужем, я женат, у нас у обоих есть дети.
– Ты обвиняешь моего сына в убийстве.
– Мери...
– Разве это не правда, Хэнк?
– Да, правда, – сказал он. – Твой сын совершил убийство, и как прокурор...
– Мой сын тут ни при чем! Убили те, другие.
– Если так, я узнаю это до суда.
– Он даже не принадлежит к этой банде!
– Мери, поверь мне, прокуратура вовсе не стремится обвинять во что бы то ни стало. До суда дело будет расследовано самым тщательным образом, и если имеются смягчающие обстоятельства...
– Хэнк, перестань! Пожалуйста, перестань. Я ведь жду от тебя не этого! Чужой – да, но не ты, не Хэнк Белани!
– Белл, – мягко поправил он.
– Ведь я Мери, – тихо сказала она, – та девушка, которую ты когда-то знал. Которая когда-то тебя любила... Очень любила. – Она помолчала. – Пожалуйста, не говори мне о смягчающих обстоятельствах.
– Что же я могу сказать тебе, Мери?
– Что моего мальчика не отправят на электрический стул...
– Я не могу обещать ничего, что...
– ...за то, чего он не совершил! – докончила она.
В комнате опять воцарилось молчание.
– Никто не расплачивается жизнью за то, чего не совершил, – сказал наконец Хэнк.
– Ты искренне веришь в это? – спросила она.
– Да, искренне.
Она посмотрела на него долгим пристальным взглядом, а потом сказала:
– Значит, ты теперь совсем не тот?
– За это время мы оба изменились, – сказал он. – Трудно ожидать...
– Смешно, – устало сказала она. – Я пришла сюда, ожидая встретить чужого человека, и действительно встретила чужого... Я совсем не знаю тебя. Я даже не знаю, не повлияет ли то, что когда-то произошло между нами, на судьбу моего сына. Откуда я знаю, что ты...
– Не договаривай, Мери! – Голос его прозвучал резко. – Я юрист, я верю в правосудие и твоего сына будут судить по закону. Да, когда я получил твое письмо, мне было больно. Но это было очень давно, а мы все становимся взрослыми.