–  Северная Афродита, встающая из балтийских волн.
–  Он улыбнулся своим воспоминаниям.
–  Чистое совершенство, пока молчала. А когда открывала рот, становилось до жути ясно, что она изучала английский, если это можно назвать английским, в среде натуральных варваров.

–  Насколько я понял, она была голубоглазой блондинкой далеко не голубых кровей.

–  Синие балтийские глаза, - упорствовал он.
–  Волосы как колосья молодой пшеницы. Изобразить в красках, получится чересчур картинно. Но я тогда просто загорелся написать ее «ню».
–  Его глаза выжигали в воздухе обнаженную фигуру.
–  Только Чарльз и слышать об этом не захотел.

–  Можете нарисовать ее по памяти?

–  Могу, если захочу.
–  Он пнул землю, как норовистый мальчишка.
–  Человеческий материал меня давно не интересует. Теперь меня занимает только чистое пространство в лучах постижимого сияния природы. Вы улавливаете мою мысль?

–  Не улавливаю.

–  Во всяком случае, я не использую свое искусство ни в каких целях и никому не позволяю использовать.

–  Ага. Весьма возвышенно. Вы отрешились от времени. А ваш друг в это самое время, возможно, попал в беду. В такой ситуации всякий спустился бы с облаков и сделал все, что в его силах, чтобы помочь.

Он посмотрел на меня горьким взглядом из-под сморщившихся век. Мне показалось, что он сейчас заплачет. Вместо этого он опять разразился своим резким нечеловеческим хохотом, отдавшимся по каньону эхом, похожим на крик затерявшейся чайки.

–  Пожалуй, вы правы, мистер Сагиттариус. Если вы подбросите меня домой, я попробую свои силы.

Через полчаса он вышел из своего дома, помахивая листком рисовальной бумаги.

–  Вот. Постарался схватить характерные черты. Это пастельный мелок, спрыснутый фиксативом, так что не скручивайте.

Я взял у него рисунок. Это был цветной набросок молодой женщины. Бледно-желтые косы уложены на голове венцом. В синих глазах глянцевый блеск эмали. Уайлдинг великолепно передал ее красоту, но в жизни она была старше, чем на портрете.

–  Мне пришлось изобразить Бесс такой, какой я увидел ее впервые, - проговорил он, словно угадав мои мысли.
–  Так я ее себе представляю. Теперь она на семь-восемь лет старше.

–  И уже не блондинка.

–  Значит, вы с ней знакомы.

–  Не слишком хорошо. Но собираюсь познакомиться получше.

Я взбежал на крыльцо дома доктора Беннинга и позвонил в дверь. Дырка, которую я продавил в углу стекла, была заделана картонкой, прилепленной скотчем. Доктор Беннинг появился на пороге без пиджака, с волочащимися по полу подтяжками. Его встрепанные волосы торчали, как клочки сухой травы вокруг розовой пустыни черепа. Он имел вид побитого старика, пока не начал говорить. Голос у него был резкий и раздраженный:

–  Чем могу помочь? Это вы вчера меня дожидались?

–  Я не на прием, доктор.

–  Так что вам тогда нужно? Я только что встал.

–  Вас еще не беспокоила полиция?

–  Нет. Вы полицейский?

–  Частный детектив, сотрудничающий с полицией.
–  Я показал удостоверение.
–  Мы расследуем убийство негритянской девушки по имени Люси Чэмпион. Вчера она здесь была.

–  Вы за ней следили?

–  Да.

–  А не потрудитесь ли объяснить, зачем?
–  При ярком утреннем свете было особенно заметно, что глаза у него блеклые и воспаленные.

–  Меня наняли.

–  И теперь ее убили?

–  Она от меня ускользнула. Вчера около пяти я нашел ее уже с перерезанным горлом.

–  Странно, что вы не связались со мной раньше. Ведь она моя пациентка, и я один из тех, кто видел ее незадолго до смерти.

–  Я пытался это сделать вчера вечером. Ваша жена вам не сообщила?

–  Я не имел возможности поговорить с ней сегодня утром. Ей нездоровится. Впрочем, может, войдете? Если соизволите подождать, пока я приведу себя в порядок, буду рад оказать посильную помощь.

Доктор втолкнул меня в приемную. Я слышал, как он прошаркал по лестнице на второй этаж. Через десять минут Беннинг спустился, свежевыбритый и одетый в стандартный мятый синий костюм. Опершись на стоявший в углу регистрационный столик, он закурил сигарету и протянул пачку мне.

–  Благодарю, только после завтрака.

– Мне самому надо было бы поостеречься. Всегда предупреждаю пациентов о вреде курения на пустой желудок. Но таковы все доктора. Наш лозунг - превентивная медицина, но половина из нас преждевременно умирает от переутомления. «Врач! исцели самого себя» [5] .
–  Беннинг вместе с костюмом надел профессиональную личину.