Аннотация
Драматическое повествование в стихах о протопопе Аввакуме.
Драматическое повествование
ЗЕЛЕНЫЕ СВЯТКИ
Вышли на свет цветы и травы. Оправились, повеселели зеленя. Облиствились деревья: березы, осины, ясени. Люди вышли к завалинкам, среди них много ряженых, много святошников.
Одна из святошниц
Я вчера была у кума, Увидала Аввакума. Аввакум ходил-похаживал, Бороду свою показывал. Борода-то длинным Раздождилась ливнем, По всему по раннему Спящему заречью Расшумелась бранною, Непотребной речью. По такому поводу, По такому случаю Никакую бороду Больше я не слушаю. Аввакум
(Из окна своей избы.) Слопал бес. И не оставил косточек, Духа не оставил человечьего. Пожалеть бы, да жалеть не хочется, За язык сама себя повесила. Вытянула длинный свой язычище, Клюнула на дьявольскую удочку… С нас со всех когда-нибудь да взыщется, Долго не гулять коню без удержу, Без уздечки не гулять, без оброти. Святошники
Закрутило утицу В крутояром омуте. Укачало озеро Молодого селезня, Все оно березово, Солнечно разведрилось. Встрепенулся селезень, Громко крикнул утицу… А мы просо сеяли, Рассевали у лесу. Аввакум
Марковна, Схожу-ка я на улицу, Подышу ромашками да кашками. Марковна
Аль какую заприметил утицу? Аль обольстился сказками? Аввакум
Бабьей дурью маешься. Не сказками — Скоморошьими я обольстился песнями. Святошники
Расщедрись, весна, Днями красными, С речного дна Взыграй перстнями, Росой смочи Ветку-веточку, Подбери ключи К лету-летечку! Один из святошников
Не гром гремит И не дождь идет, Аввакум шумит, Бородой трясет. Аввакум
Подобру, без злого умысла К вам пришел я, слуги бесовы. (Обращаясь к одной из прихожанок.) Что ты, умница-разумница, Что не тешишь себя песнями? Что не радуешь нечистого Скоморошьим наваждением? Али кровушка вся выстыла От греховного радения? Так ли говорю, Прасковьюшка? Прасковья
Слово попусту не молвится, Издрожалась, изболелась кровушка, Вся-то я — как упокойница. На могилки голосить пойду. Аввакум
Не велено, Мертвых полошить не надобно. Ты смотри, как весело, как зелено, Как господь землицу-то обрадовал! По его всевышней милости Каждой твари по заслугам воздано. Прасковья замечает местного колдуна Протаса, быстро убегает к кладбищу, к своим могилкам.
Протас
(Подходя к Аввакуму.) Аввакум, отколе смог ты вылезти Наподобье червяка навозного? Аввакум
Чирей на язык тебе, безбожнику, Жалкому исчадью адову!.. (Размашисто крестится.) Яблоньки цветут… Как по снегу Я хожу и сердце радую. Упаси меня, о господи, От греха, от духа подлого И от сатанинской гордости Нечестивца бесомордого, Удержи от искушения… Протас
Аввакум, ты не удержишься, Не найдешь себе спасения От зазывной песни девичьей. Прасковья
(Голосит на кладбище.) Не ужился с иволгой соловушка, Что-то не слыхать его, залетного. Голова ли ты, моя головушка, Не ищи ты больше зелья приворотного. Не томи, не изводи себя бессонницей, Неприкаянной не убивайся странницей. Во поле трава по ветру клонится, Что с травою, что с зеленой станется? Резвые утихнут колокольчики, Над дорожной отзвенят обочиной, Хрустнут бедные дитячьи косточки Под косой, безжалостно наточенной. Никуда-то от косы не денешься, Никуда-то от нее не скроешься. Красная себя сгубила девица, Сгасла зоренька за дальнею околицей. Потемнело, свечерело поле чистое, Облилось оно росой студеною, Чтоб трава, как реченька речистая, Пала в ноги ветру полуденному. Чтоб коса еще жаднее зарилась На мою на травушку-муравушку, Чтоб туманом, как водою, залило Землю всю от краешка до краюшку… Аввакум
Спать пойду. Протас
Иди да не сворачивай К молодым ромашкам на обочину. Аввакум
Без указа твоего собачьего Разгляжу дорогу К дому отчему. Протас
Нет, не разглядишь. Очутишься, По веленью моему окажешься Там, где крякает ночная утица, Где русалочья вскипает кашица. В озере, на кочке на лягушечьей Будешь петь свою заутреню, Будешь звать под тальниковой кущицей… Аввакум
Не твою ль лодчонку утлую? Не твоей ли бесомордой милости Буду кланяться я, кучаться? Господи! Когда успела вырасти Эта ивовая кущица? И вода, когда она нахлынула? Яблоневым белым цветом вспенилась, Неуемных соловьев да иволог Колдовское расплескала пение. Будто вправду взволновалось озеро, На меня, на грешного, разгневалось, Ну а я — я вроде с острова Зрю разгневанную невидаль. Зрю я ивовую кущицу, Небо зрю над этой кущицей, Слышу — петуха аль курицу? — Петухом пропела курица. Быть беде. Тут не Протасова, Не его тут прихоть видится, — Дьявол вздумал позлорадствовать Над речушкою извилистой. Над моей смиренной Кудьмою Вздумал сатана потешиться, Норовит ударить в грудь мою Острыми рогами месяца. Стрелами пускает молоньи, Бесперечь глаголят всполохи, Будто поднятыми волнами Пал нечистый прямо под ноги. Порешил на мне он выместить Злобу злючую, шипучую… Я к твоей взываю милости, Господи! Тебе я кучаюсь, Проведи меня до колышка, До незримого мной пряслица. (Видит идущего по призрачной воде человека.) Это, кто это? Прасковья
Прасковьюшка, Это я хотела спрятаться. Аввакум
От кого, скажи, родимая? Прасковья
От ликующего месяца, От его от света дивного, Что в глазах моих мерещится, Что мою холодит кровушку. Аввакум
Всюду сатана злорадствует… Ты спровадь-ко меня к колышку, К моему родному пряслицу. К Марковне моей. А Марковна, Как воззрится, горемычная… Знать, зоря восходит. Маково По всему по небу выцвела. А воды-то вроде не было, Вроде я ступаю посуху. Яблоньки цветут. И непогодь К моему не липнет посоху. Так ли говорю, Прасковьюшка? Прасковья
Говорит, глаголет истина. Аввакум
Значит, не сробела кровушка, Значит, вся она не выстыла… ЧЕТВЕРОНОГИЙ ПРИХОЖАНИН
Стоящая на отшибе деревянная церквушка. При церквушке кладбище, могилки. Прошедшая между могилок Прасковья ступила на паперть, тронула приоткрытую церковную дверь.
Аввакум
Входи, мой свет, Прасковьюшка, входи, Врата в храм божий всякому открыты. Уж коий час я воздаю один, Всевышнему творю свои молитвы. Святому духу возношу свою В грехах погрязшую живую душу, Присягу нерушимую даю, А глядь-поглядь, Возьму да и нарушу. Велик соблазн, Хитер нечистый дух, Везде свои он расставляет сети… Ведь рек господь, как пропоет петух, И ты забудешь о своем обете. И не с того ли торжествует бес, Что я взываю и радею всуе. Неотвратимый, зримый мною перст, Он на меня всечасно указует. И, указуя, он глаголет: зри Стези свои, заблудший человече, В тартарары ведут твои стези, Твои пустые, суетные речи. Прасковья
Уж больно страшно баешь, Аввакум. Аввакум
Себя страшу, дабы не ведать страха, Дабы не дать нечистому врагу Восстать из торжествующего мрака. Дабы цветущих яблонь красоту Не обращал он в пакостную лужу… Я указующему говорю персту: Великого обета не нарушу! Прасковья
На улице-то сызнова красно. Аввакум
Возликовало, устоялось лето. Прасковья
Ходила я прогалиной лесной, Давно такого не видала леса… Неразговорчивый какой-то стал, Какой-то тайной опечален думой, Сомкнул свои зеленые уста, Ни кленом не обмолвился, ни дубом. К рябине подходила. А она Не ворохнулась, горькая рябина. Такая, видно, наша сторона, Ее как будто молоньей убило. Аввакум
Бог наказует за грехи. А грех От человеков завсегда исходит, От бога отступился человек, Погряз в своем греховном огороде, В своей гордыне дьявольской погряз. Прасковья
Я только-только вылезла из грязи, Нарошно будто, будто напоказ Нечистый дух везде набезобразил, Всю улицу изрыл, исколесил, Дороги все избил, исколобродил. Аввакум
Проложенные господом стези, Они не сгинут ни в каком болоте. Они сухими выйдут из воды, Ходи, Прасковья, тропками сухими. Прасковья
Ведь от своей-то не уйдешь беды, Настигнет посуху и помокру настигнет. Ой, Аввакум, какая страсть!!! Прасковья, приседая, прячется за спину Аввакума, с ужасом озирая неслышно вошедшего в церковь матерого медведя.
Аввакум
Изыдь, Нечистый дух, я говорю: изыди! Скорей сокройся, дьявольская сыть, Сквозь землю провались, лохматый злыдень! Медведь согласно мотает головой, принимает благостный вид.
Прасковья
На образа воззрился и — молчит. Аввакум
Святое слово возымело силу. Ни лютый зверь, ни лютый тать в ночи Не тронут робко стихшую осину. Ее знобящую не тронут дрожь — На силу только налегает сила. Не колотись, Прасковья, аки дождь, Своею робкой не трусись осиной. Цветущей яблонькою вознеси Себя над этой моросящей дрожью, Дабы светлее стало на Руси, Дабы не шла она по бездорожью, По выбитым колдобинам не шла… Что я глаголю? Что я возвещаю? Ликующего повсеместно зла Не укротить воркующей печалью, Цветущей яблонькой не укротить. Прасковья
(Оглядывая смирно стоящего медведя.) Он подаянья, милостыни просит. Аввакум
Есть и в медвежьей дремлющей крови Добра и света алчущие грозди. Не в звере — зверь. Зверь в человека влез, Между собой грызутся человеки, Всяк поедом — кого? — себя же ест, Свои — до дна — опустошает реки. Прасковья
(Все еще боязливо наблюдая за медведем.) Он вроде слезы вытирает. Он Скорбящие горе возводит очи. Аввакум
Он мудростью великой наделен, К святому духу приобщиться хочет. Прасковья
Потребно ли такое говорить, Сама себя не чует животина, Не прогневить бы господа, не прогневить Отца святого и святого сына. Аввакум
Зиждитель милосерд, он дивно благ, Ко всякой твари он любвеобилен, Поднимет длань — и исчезает мрак, Светлей становится его обитель. Возложит вещие свои персты На дикий камень — оживает камень, Береза подоконняя свой стыд Прикроет вдруг ожившими листками. Уста отверзнет — возгрохочет гром, Зиждитель скажет праведное слово, Воспрянет ото сна живая кровь Под прошлогодней мертвою соломой. Ужом прошелестит и прошипит, Живая кровь лягушкой возликует! Сам сатана ее не усыпит, Она притихших взбудоражит куриц. И разрешится курочка яйцом, Убудет малость горюшко людское… Прасковья
Воззрись-ка, Аввакум! Аввакум
С святым отцом Глаголю я, и ты нишкни, Прасковья. Аввакум как бы не замечает ворвавшихся в церковь своих недоброжелателей. Они науськивают на него ими же спущенного с цепи медведя. Медведь противится, начинает дико реветь.
Прасковья
Зверь вправду в человека влез. Аввакум
Нишкни. Да образумятся лихие тати, На страшный грех их дьявольской грызни Да снидет свет небесной благодати. Разъяренные голоса
— Он со своею потаскушкой здесь! — Она, В олтарь вошла она. Ух, потаскуха! Аввакум
(Выпуская в потайную дверь Прасковью.) Расправить, что ли, ширше рамена Во имя сникшего святого духа, Во имя сникшей голубицы. Стой! Умри на месте, Иродово семя! С великим трудом изгоняет богохульствующих охальников. Отбивает от них медведя. Глядя на него, тяжело вздыхает.
К добру взываю. Токмо добротой Тьму полунощи мыслимо ль развеять? Не разумеют люди, что творят, Во тьме кромешной пребывают люди. Егда, о господи, рука твоя Нас, окаянных, праведно рассудит? Он близок, судный час. Неотвратим Тот трубный глас над грешной головою. (Обращаясь к медведю.) Заступник мой, а ты, мой побратим, Иди-ко, миленький, иди на волю. Ступай себе, живехонько ступай, Вон этим темным топай перелеском, Не то какой пистолыцик-шалопай Тебя свинцовым угостит орешком. Аль вдругорядь на чепь тебя возьмут, А на чепи-то, чаю, не малинно… От погани от всякой, от прокуд Тебя давно в дремучий лес манило, Рудой высокой сосенкой звало, Черемуховой подзывало веткой. (Долго глядит на убегающего медведя.) Зело мудрен. И яко зверь, зело Он в человеке чует человека.БЫСТЬ ЗНАМЕНИЕ
Бедная, но чисто прибранная изба. На прилаженном к потолку очепе покачивается зыбка. Марковна только что разрешилась, родила сына. Младенец смирно покоится в зыбке.
Марковна
Тихонький какой. И не подаст, Своего не выдаст голосочка. Не в родителя. Родитель-то горазд, Больно прыток на сердце. Не раз Молоньи метал. Не зря Протас С лягушачьей познакомил кочкой. Посадил на кочку молодца, Баял сам, как куковал на кочке, Как вода рвалась из-под моста, Белые показывала кости. Натерпелся страху Аввакум, Знать, такая выпала планида… Белый свет, он на сто верст вокруг Человечьего лишился вида.
в официальном магазине Литрес