Шрифт:
Предисловие
~ Персонажи ~
Примархи
ЛОРГАР АВРЕЛИАН — примарх Несущих Слово
ФУЛГРИМ — примарх Детей Императора
АНГРОН — примарх Пожирателей Миров
ГОР ЛУПЕРКАЛЬ — примарх Сынов Гора
ПЕРТУРАБО — примарх Железных Воинов
АЛЬФАРИЙ ОМЕГОН — примарх Альфа Легиона
МАГНУС КРАСНЫЙ — примарх Тысячи Сынов
КОНРАД КЕРЗ — примарх Повелителей Ночи
МОРТАРИОН — примарх Гвардии Смерти
Легион Несущих Слово
АРГЕЛ ТАЛ — повелитель Гал Ворбак
КОР ФАЭРОН — капитан, Первая рота
Легион Детей Императора
ДАМАРАС АКСАЛИАН — капитан, Двадцать Девятая рота
Обитатели Великого Ока
ИНГЕФЕЛЬ ВОЗНЕСШИЙСЯ — проводник Изначальной Истины
АН`ГГРАТ НЕУДЕРЖИМЫЙ — Страж Трона Черепов
КАЙРОС СУДЬБОПЛЕТ — Оракул Тзинча
«Невозможно долго скрывать три вещи: солнце, луну и истину»
старинная терранская пословица«Я сожалею всеми фибрами своей души, что не убил его, когда у меня была такая возможность. Тот миг недоверия и скорби, секундное колебание из-за ужаса перед братоубийством – все это обошлось нам неизмеримо дорого. Легионы следуют в ересь за Гором, однако та раковая опухоль, что гнездится в сердце Магистра Войны— это Лоргар.»
Примарх Коракс«Единственное, чего я всегда желал – это истина. Помните эти слова, читая дальнейшее. Я никогда не задавался целью повергнуть царство лжи моего отца из чувства неуместной гордыни. Я не хотел проливать кровь нашего рода, очистив половину галактики от людей во время этого ожесточенного крестового похода. Никогда не стремился ко всему этому, хоть мне и ведомы причины, по которым это необходимо сделать.
Но я всегда желал лишь истины»
Вступительные строки Книги Лоргара, Первая Песнь ХаосаПролог
Вестник Единого Бога
Колхида
Много лет назад
Первосвященник наблюдал из окна собора, как внизу пылает его город.
— Мы должны что-то делать.
Голос басовито гремел, однако к нему примешивалась мягкость, сглаживавшая слова и делавшая их практически нежными. Этот голос был создан, чтобы убеждать, вопрошать и заверять, а не кричать и пускать пену от ярости.
Первосвященник отвернулся от окна.
— Отец? Когда погаснет огонь?
Кор Фаэрон прошелся по комнате, к его морщинистому лицу прочно пристало хмурое выражение, словно шрам на старой коже. Он углубился в лежавшие на центральном столе свитки, тонкие губы шевелились, пока он поочередно читал все.
— Отец? Мы не можем оставаться тут, пока город в огне. Нужно помочь людям.
— Ты молчал с тех пор, как мы захватили Собор Просвещения, — на кратчайший миг поднял глаза пожилой человек. — И после победы в войне твои первые слова – это вопрос, когда же потушат пламя? Мальчик мой, ты только что завоевал мир. Есть куда более важные вещи, которыми тебе стоит озаботиться.
Первосвященник был молод и наделен красотой, которая выходила за рамки человеческих представлений. На бронзовой коже блестели вытатуированные золотыми чернилами крохотные надписи. В темных глазах не было холодности, и он мог не улыбаться целыми днями, не выглядя при этом мрачным.
Он снова повернулся к окну. В своем разуме он всегда представлял окончание крестового похода в этом самом месте, заполняющие проспекты Города Серых Цветов ликующие толпы и возносящиеся к небесам радостные молитвы, от которых содрогаются тонкие башни бывших правителей.
Реальность не вполне соответствовала этому. Улицы и впрямь были заполнены людьми, но это были мятежники, мародеры и сражающиеся друг с другом банды воинов в рясах – последние уцелевшие защитники Завета до последнего дрались с нахлынувшими захватчиками.
— Большая часть города все еще в огне, — произнес первосвященник. – Мы должны что-то делать.
Кор Фаэрон бормотал под нос, читая изодранные куски пергамента.
— Отец? – первосвященник снова обернулся, дожидаясь, пока старый жрец отложит очередной свиток.