— Наклонись ко мне, — шепнул ее кавалер полчаса спустя, и Линн, специально севшая спиной к центру зала, поняла, что появился Норман. — И улыбнись мне… достоверности ради.

— Какие умные слова ты знаешь! — вымученно пошутила она. — Неужто освоил словарь вплоть до буквы Д?

— Злючка!

Реймонд по-братски потрепал спутницу по щеке. Но со стороны это, наверное, выглядело весьма интимно — что и требовалось. Линн панически боялась оглянуться, чтобы не встретиться взглядом с Норманом. Разумеется, утром в офисе объяснения не избежать, но у нее будет целая ночь на то, чтобы собраться с мыслями.

— Думаю, нам надо уйти до того, как твоему шефу и его клиентам принесут кофе, — зашептал Реймонд ей на ухо. — Тогда он нас точно заметит.

— Хорошо, — кивнула Линн и поднялась, как только Реймонд расплатился.

Пробираясь между столиками к выходу из зала вместе со своим спутником, Линн едва дышала. Ноги ее не слушались, так что не было ничего удивительного в том, что она споткнулась. С громким возгласом: «Осторожнее, дорогая!» — Реймонд подхватил ее под локоть. Линн прильнула к нему, чтобы перевести дыхание.

У выхода они распрощались. Линн поблагодарила «сообщника», а тот обезоруживающе улыбнулся и выразил надежду на то, что искупил-таки былые грехи и с прошлым отныне покончено.

Прошлое никуда не делось, подумала Линн, однако воспринимается совсем по-другому, и нынешний вечер здесь был ни при чем.

Она добралась до дома на такси и глаз не сомкнула всю ночь. Задремала лишь в предрассветных сумерках и, к своему ужасу, не услышала будильника. Так что на работу Линн примчалась с изрядным опозданием, раскрасневшаяся, растрепанная, с бешено колотящимся сердцем., Шеф встретил ее на пороге кабинета, заложив руки в карманы. Его угрюмый взгляд легко обратил бы в зону вечной мерзлоты бескрайние пески Сахары.

— Прости, я немного опоздала, — улыбнулась Линн жалкой, вымученной улыбкой и отвернулась к вешалке.

Настало время выяснить, годится ли она в актрисы и вправе ли претендовать на «Оскара». Ей не полагалось знать, что накануне Норман видел ее в ресторане в обществе Реймонда. Ей не полагалось знать, что ее вот-вот выгонят с работы.

Ощущая на себе негодующий взгляд Нормана, Линн испытала малодушное желание так и простоять лицом к стене, не трогаясь с места, до конца рабочего дня.

— Я не услышала будильника, — покаялась она, неохотно оборачиваясь. — Должно быть, очень устала накануне.

Серые глаза казались холоднее льда.

— Ты не зайдешь ко мне в кабинет?

— Разумеется.

Норман скрылся за дверью. А Линн задержалась у стола, пытаясь взять себя в руки: отыскала блокнот и ручку, стопкой сложила бумаги. Сердце неистово билось в груди, и она впервые задумалась о том, правильно ли поступила. Может быть, следовало оставить все как есть, затаить любовь в душе, ждать и надеяться? А теперь слишком поздно…

— Закрой дверь! — потребовал шеф.

Секретарша беспрекословно повиновалась.

Каждое движение давалось ей с трудом, ноги точно свинцом налились.

— И убери блокнот. Он тебе не понадобится.

Линн положила блокнот и ручку на стол, села, сложила руки на коленях. И вдруг осознала, что видит Нормана в последний раз!

— Ты, похоже, не в настроении, — заметила она, потому что странно было бы не заметить очевидное. — Как прошел вечер? Убедил-таки этих американцев подписать контракт?

— Вечер прошел омерзительно! — Норман откинулся в кресле, и это движение неотвратимо отдалило его от собеседницы. Жесты порою оказываются красноречивее слов… Перед нею сидел незнакомец, состраданию и человечности чуждый. — Где ты была вчера?

— Где я была? — Линн свела брови, словно пытаясь вспомнить. — Ах да! В театре. В жизни своей не видела более идиотского мюзикла. Надеюсь, тебе повезло больше.

Лицедейство начало утомлять. Вот если бы склонить голову на стол, закрыть глаза и уснуть — предпочтительно лет на сто!

— Ничего подобного. Ты не смотрела мюзикл, а была в том же ресторане, что и я. И не пытайся мне лгать: я тебя там видел!

Линн убито потупилась: пусть молчание говорит само за себя!

— Язык проглотила? — ехидно поинтересовался он.

Губы Нормана цинично изогнулись, и Линн внутренне поежилась. За бесстрастной маской таился яростный водоворот страстей, сдерживаемый лишь титаническим усилием воли.

Зазвонил телефон. Директор агентства схватил трубку и, не сводя глаз с секретарши, сообщил собеседнику на том конце провода, что в ближайшие полчаса на звонки отвечать не намерен.