Именно такие ситуации в разведке всегда самые тяжелые. Чтобы дать возможность группе отойти, сбить след, кто-то должен остаться прикрывать отход. В девяти из десяти случаев остаться на верную гибель, жертвуя собой, чтобы спасти жизни своих товарищей.

На краю прохода через болото остался Михаил Ленцов. Стащил со спины тубусы «Шмелей», привел их в боевое положение. Выложил на снег гранаты, сменил «магазин» у автомата. Замаскировался. Крики и очереди приближались. И вот на краю болота показались боевики. Чуя близкую добычу, они почти бежали по следам десантников. Несколько из них сунулись было прямиком через болото, но, провалившись почти по пояс в грязную жижу, ругаясь вылезли на снег и затрусили к «языку» прохода. Ленцов осторожно поднял «Шмель». В прорезь прицела поймал пробирающихся по «языку» боевиков и, выждав еще несколько мгновений, пока на переходе соберется их как можно больше, надавил на спуск. Оглушительно ахнул выстрел. Граната черной молнией метнулась к цели, и через долю мгновения «язык» утонул в огненно-черной вспышке. По ушам сухо ударил взрыв. Не давая боевикам очухаться, Ленцов подхватил второй «Шмель» и, быстро прицелившись, вогнал его гранату в самое начало прохода. Вторая вспышка накрыла подбегавших к нему из леса боевиков. И, не давая им очухаться, Ленцов ударил в это огненное месиво из автомата. Когда дым рассеялся, на черном, обугленном снегу тут и там бугрились изуродованные тела боевиков. Уцелевшие «чечи» торопливо отползали под защиту кустов. За некоторыми из них тянулись кровавые следы. Ленцов быстро сменил позицию — переполз к развилке старой ивы и замер. И вовремя. Спустя мгновение воздух распороли сотни пуль. Трещали срезаемые ими ветки, визжали отрикошетившие пули. Но били боевики не прицельно, куда попало, так и не поняв, где же находится позиция русского огнеметчика. Спустя несколько минут стрельба стихла, и от леса к проходу, сгибаясь, то дело приникая к земле, устремились два боевика. Подождав, пока они окажутся на расстоянии броска гранаты, Ленцов рванул чеку из «лимонки» и, разжав ладонь, отпустил предохранительный рычаг. Выждав мгновение, он коротким резким броском отправил гранату в боевиков. Как он и рассчитал, взрыв прогремел в воздухе над головами боевиков, навсегда пригвоздив их к земле. Воздух вновь распороли выстрелы. Ленцов по-пластунски переполз на новую позицию. Еще дважды пытались боевики прорваться через проход в болоте и оба раза откатывались, оставляя убитых и раненых. Наконец, решив, что прорваться здесь не удастся, боевики бросились искать путь вокруг болота. Воспользовавшись этим, Ленцов отошел и через час нагнал свою группу, к которой уже подходили на помощь роты полка…

А еще через несколько минут по лагерю боевиков уже мощно работала артиллерия группировки, чей огонь вызвали и скорректировали разведчики…

Когда утром на место боя вышли передовые части полка, только у болота валялось более двадцати обугленных и разорванных тел боевиков.

Вечером того же дня командир полка полковник Юрий Эм представил рядового Михаила Ленцова к званию Героя…

Свято блюдя традиции военной разведки, спецназовцы не любят представляться. Так повелось исстари, что уходящий за линию фронта в тыл врага боец оставляет свое имя, свое прошлое тем, кто остается. Ни одного документа, ни клочка бумаги, которые могли бы рассказать врагу о том, кто это был, если группа погибнет и враги будут обшаривать мертвые тела. Только оружие, боеприпасы и радиопозывной. Один на всех. Но даже он лишь кодовое слово в голове командира группы и радиста… Ибо одна «засветка», и у самой подготовленной группы не останется ни одного шанса выжить. Ведь как бы ни был подготовлен спецназовец, жизнь его обрывается самой обычной пулей. Обнаруженная, окруженная в десятках километров от фронта группа обречена. Две недели назад погибла разведгруппа соседней бригады. Командир, заблудившись в густом тумане, вышел прямо на засаду боевиков. Из четырнадцати бойцов в неравном бою пало двенадцать. Двое ранеными попали в плен.

Но бывают и почти комичные ситуации. Так, на подступах к Аргуну одной из разведгрупп ГРУ была поставлена задача выйти скрытно в тыл к боевикам, замаскироваться и наводить артиллерию и авиацию на обнаруженного противника. Под утро группа заняла позицию на старом, еще с прошлой войны, опорном пункте. Пока серая предрассветная хмарь не рассеялась низким зимним солнцем, бойцы после ночного марш-броска торопливо приводили себя в порядок, готовясь на долгие часы залечь в «секреты». Один из них — снайпер группы — присел на поваленное дерево перемотать сбившуюся портянку. И едва он успел стянуть сапог, как захрустела под чьими-то ногами помороженная прошлогодняя листва и прямо на снайпера из темноты вышел здоровый боевик с пулеметом в руках. Увидев сидящего на стволе спецназовца и, видимо, приняв его за кого-то из своих, он бодро бросил:

— Аллах акбар!

— Аллах акбар! — откликнулся разведчик, сообразив, что «дух» обознался.

Тот опустился рядом на бревно, и, поставив пулемет между ног, вытащил из кармана сигареты, протянул их спецназовцу.

— Я травкы в них забил. Курны, брат, на дорожку. Хорошо бэрет!

— Да не хочется что-то.

— Зря. А я под кайфом этих свинэй лучше рэжу… — Тут он наконец присмотрелся к сидящему рядом разведчику. — Э, брат, а ты откуда?

— Из русского спецназа, брат…

На мгновение повисла тишина.

…У «чеча» пулемет между ног, у разведчика винтовка приставлена к бревну…

Боевик рванул с пояса нож и наотмашь ударил им спецназовца. Но на пол пути его рука попала в жесткий блок ладоней, и через мгновение борьбы нож выпал из выкрученной в суставе руки. А еще через мгновение уже нож спецназовца метнулся к горлу чечена. Каким-то чудом тот увернулся, и сталь только распахала лицо от глаза до уха.

— Виктор! Микола! — взвизгнул было боевик, но второй удар заткнул его навечно. Русский клинок вошел в его ухо по самую рукоять…

— Чего орешь, Ширвани! — раздалось из темноты — Опять обкурился, бисова душа?! Москалив на тебя нет.

Стало ясно, с кем перепутал его «чеч».

Разведчик буквально рухнул за трофейный пулемет, а через мгновение из темноты уже вычертились две фигуры.

— Ну, ты где?

Ответом им была длинная очередь в упор, буквально изрешетившая боевиков. В темноте кто-то закричал. И тотчас по всему опорному пункту густо затрещали выстрелы. Бой был короток. Разведгруппа боевиков, состоявшая из чеченцев и украинских наемников, переодетых в российскую форму, беспечно заночевавшая на старых позициях, была почти полностью уничтожена. Наши разведчики отошли без потерь.

Группировка ВДВ — это сплоченный единый кулак. Именно поэтому здесь меньше всего потерь, а одно имя ВДВ вгоняет в тоску самых отчаянных боевиков.

Вообще, наблюдая за жизнью и бытом наших десантников, я все чаще ловил себя на странном чувстве растерянности и восхищения этими людьми. Все же, как бы там ни говорили, но ВДВ — подлинная элита армии.

Они живут, выполняют задачи, сохраняют боеготовность и свой особый, ни на что не похожий десантный дух. Водитель подорвавшегося бэтээра, сам будучи тяжело контуженным, теряя сознание, смог остановить неуправляемую машину, вывернуть в сторону от обрыва, спасти товарищей — и лишь затем потерял сознание. Это ВДВ!

Ленцов — это ВДВ!

Юрьев — это ВДВ!

Эм — это ВДВ!

Честь и слава России — ВДВ!

Занесенный снегом мертвый город. Бетонные скелеты руин. Непрерывный грохот разрывов, сливающийся в чудовищные по своей мощи очереди. Земля, а точнее развалины пятиэтажки, под ногами ходит ходуном. Это работает по передовым позициям боевиков наша артиллерия. Снаряды рвутся всего в ста метрах от нас. Все это уже было! Дежавю!