Но затем пришла тревожная мысль: а можно ли доверять доктору Стерку и его лекарствам? Судя по тому, как он себя вел, Джон не была уверена в этом.

Джон думала об этом все время, пока солнечный свет наползал на цветочные клумбы и не начал ярко светить в окна, а птицы запели. Она беспокоилась об этом все утро, а беспокойство было вовсе не в ее духе. И прежде чем она нашла ответ на эти вопросы, наступил день. Самое странное во всем этом было то, что сама Хелн не волновалась; фактически она, казалось, вообще ничем не интересуется. Что с ней случилось?

Ответа на этот вопрос не было. Хелн снова была в королевской ванной комнате, ее рвало.

— Отец! Кайан!

Они обнялись, в погребе химеры, пока чужеземный охотник смотрел на них. Как постепенно начал понимать Келвин, лучше всего Стапьюлару удавалось именно просто смотреть на кого-нибудь или куда-нибудь.

— У тебя снова твой пояс, сынок! И оружие Маувара! И твои перчатки! Даже твой меч!

— Да, отец. И не очень-то много пользы они мне пока что принесли! Я попробовал применить оружие Маувара, но оно не дало никакого эффекта. Химера могла бы все забрать у меня, но она пренебрегла этим и не стала утруждаться.

Джон Найт тяжело вздохнул.

— Да, это что-то значит, быть пленником существа, которое не боится нашего оружия.

Кайан ткнул пальцем в Стапьюлара.

— Химера должна бояться таких, как он. Они приходят сюда, чтобы убить ее.

— Да, видимо, приходили. Но, вероятно, никогда больше не придут. Как же вас поймали?

— Когда мы возвращались за тобой, — сказал Кайан. Келвину показалось, что брат раздражен этим вопросом. — Мы подумали, что ты попал в неприятности. — Из вежливости он не стал упоминать о том, что Келвин поступил так по своему собственному выбору.

— Вы были правы, — признал Келвин. — Химера — это для меня уже чересчур. Химера для меня слишком сильна.

— Она для всех чересчур сильна, — сказал Кайан. Он, правда, не сказал, что это было ясно с самого начала.

— Чересчур сильна для всех, кто происходит из низшего измерения, — фыркнул Стапьюлар. Чужак отодвинулся от стены. Его рука скользнула в кормушку, подобрала сочный нектарофрукт и сдавила его. Из кулака Стапьюлара брызнули мякоть и сок. Его руки, очевидно, были такими же сильными, как и перчатки Келвина, но он и не пытался атаковать химеру. Собственно говоря, Келвин никогда не видел, как он ест, хотя, вероятно, тот прокрадывался к кормушке, когда Келвин спал. Он, несомненно, не хотел, чтобы низшее существо видело, что высшее питается как и все остальные.

Отвлеченный действиями Стапьюлара и своими мыслями, Келвин попытался вспомнить, о чем они говорили наедине. Но говорили ли они вообще? Он помнил, что пытался заинтересовать Стапьюлара в том, чтобы сделать что-то, для спасения своей жизни, но охотник был столь непреклонен, как и сейчас.

Отец дружески похлопал Келвина по спине, чтобы, как понял Келвин, он немного приободрился.

— Что ж, сынок, мы попали в беду!

— Отец, а когда мы в нее не попадали? — ситуация была нелепая, и попытка отца приободрить его совершенно не удалась.

— Скажи, Стапьюлар, ты, старый хрыч, — сказал Кайан, повернувшись к их товарищу по камере. — Ты готов попытаться вырваться отсюда? — Это был ответный выпад по поводу намека охотника насчет низшего измерения.

— Глупое низшее существо! — огрызнулся Стапьюлар. Как обычно, все его мысли были сосредоточены на этом. Может быть, это происходило из-за того, что он опасался, что является умственно неполноценным?

— Что ж, мы должны сделать что-нибудь, не правда ли отец? — спросил Келвин. От отчаяния его голос ломался, он заговорил фальцетом. Он не чувствовал себя таким неуверенным с тех пор, как Мор Крамб допустил его к первой схватке на мечах. Единственная перчатка, которую он носил, спасла его и тогда, и много раз после. Но сделают ли это сейчас она и ее подруга?

— Я жалею, что у меня нет лазера, — сказал ему отец. — К несчастью, твой тесть потерял последний лазер перед последней битвой за Аратекс.

Келвин помнил об этом. Согласно словам Сент-Хеленса, ему приходилось либо уронить лазер над королевским двором Аратекса, либо позволить Хелн упасть и расшибиться насмерть. Хотя его тесть делал много таких вещей, которые Келвин не одобрял, — на самом деле временами он был просто невыносим, — ему пришлось признать, что в тот единственный раз он принял правильное решение. Теперь Хелн снова была дома и спокойно готовилась родить их ребенка. Как он был счастлив, что она не участвует во всем этом ужасе с химерой!

Кайан заговорил.

— Пара магических перчаток однажды вознесла меня на голову огромного серебряного змея. Как только я оказался там, они знали, как можно помочь мне удержаться и как сражаться. Келвин, как ты думаешь, если бы тебе удалось взобраться на спину химеры сразу за ее жалом?

Стапьюлар горько засмеялся.

— Глупая, низшая форма жизни!

— Жало посылает голубые стрелы-молнии, — сказал Келвин, преодолевая раздражение своего брата. — Она стреляла в меня и…

Он рассказал им об этом.