– Да, – покачала она головой, – мастер, ничего не скажешь.

Снова в сознании ее мелькнуло смутное ощущение, что она где-то видела Черкасова раньше. Настя кинула взгляд на листок, который держала в руках, и вдруг вспомнила. Миша Черкасов. Они сидели рядом на всесоюзной письменной олимпиаде по математике. Господи, как давно это было… В десятом классе. Почти двадцать лет назад. Они оба тогда стали победителями, Настя завоевала второе место, а Черкасов – третье. Ну надо же, такой способный математик – и ходит по квартирам мыть окна и вешать люстры. Почему? Что с ним случилось? Стал бы программистом, зарабатывал бы приличные деньги, программный продукт сейчас дорого стоит. А он, судя по анкете, даже институт не окончил.

– Юра, – тихо сказала она, – а почему Черкасов бросил институт? Или его выгнали?

– Не интересовался. Это ж когда было…

– Ну а все-таки?

– Ладно, завтра спрошу, если тебе интересно.

Настя помолчала, задумчиво крутя в руках лист с результатами игры в преферанс.

– Как тебе кажется, он похож на психа?

– Никак мне не кажется, – сердито бросил Коротков. – Я устал, я хочу есть, я хочу спать, и на мне куча трупов висит, а работа не идет.

– Не сердись, Юрик. Мне важно знать твое мнение.

– Если хочешь знать мое мнение – нет, не похож. Я общаюсь с ним каждый день, и ни разу он не сказал ни одного слова, которое заставило бы меня усомниться в его психическом здоровье. Он логичен, последователен, ничего не забывает и не путает. Настроение у него ровное, без заметных перепадов. И прекрасно играет в карты. Этого достаточно, или ты хочешь услышать еще что-то?

– Юр, но если он говорит правду и если он не сумасшедший, то что же тогда случилось с мальчиками?

– Настасья, я обожаю, когда ты задаешь свои гениальные вопросы. Хотелось бы еще услышать на них гениальные ответы.

– С ответами напряженка, – скупо улыбнулась она. – Пошли по домам, что ли.

Жена Александра Каменского Даша твердо знала, что за Настей нужно обязательно проследить, иначе она непременно оденется как-нибудь не так. 12 мая, в воскресенье, она начала осуществлять контрольную функцию прямо с утра, позвонив по телефону и задав сакраментальный вопрос:

– Ты уже решила, что наденешь завтра в ресторан?

Этого Настя совершенно не понимала. Почему нужно думать о том, что надеть, если одеваться придется не раньше завтрашнего вечера?

– Завтра решу, – легкомысленно ответила она.

– Ты решишь! – фыркнула Даша. – За тобой не углядишь, так ты явишься в джинсах и в майке. Или ты немедленно об этом подумаешь, или я приеду и выберу тебе наряд сама, так и знай.

Настя знала, что это не пустые угрозы. В прошлом году Даша занималась ее свадебным нарядом задолго до бракосочетания, и даже это не помешало ей примчаться в день свадьбы домой к Насте, чтобы проконтролировать, не перепутала ли она, какую юбку надевать и какую блузку.

– У тебя есть роскошное черное платье, которое Леша подарил, длинное, с разрезами. Наденешь его, поняла? – решительно приказала Дарья.

– Поняла, – покорно вздохнула Настя. – Еще указания будут?

– Не вздумай надеть к нему туфли на низком каблуке.

– Дашка, ты моей смерти хочешь? – взмолилась Настя. – Я этого не вынесу.

– Вынесешь. Зато я разрешаю тебе из украшений надеть только браслет. Платье без рукавов, так что руки надо чем-нибудь украсить.

– И больше ничего не надо? Ни кулонов, ни серег, ни колец?

– Можно обойтись, – великодушно разрешила Даша. – Платье само по себе настолько дорогое, что вешать рядом с ним драгоценности – это уже плебейство.

– Хоть на этом спасибо, – усмехнулась Настя.

Несмотря на вялое сопротивление Дашиному натиску, она признавала, что молодая женщина, имеющая диплом визажиста, обладала безупречным вкусом и чувством стиля. Когда Саша познакомился с ней, Дарья работала продавщицей в секции женского платья фирменного магазина с «запредельными» ценами, и ее мастерство в подборе одежды и аксессуаров и в создании нужного образа Настя имела возможность оценить еще тогда.

Сама Даша, слегка располневшая после рождения сына, пришла в ресторан в брючном костюме цвета слоновой кости с длинной свободной туникой. Она снова сияла своими невероятными синими глазищами, и трудно было поверить, что всего три недели назад она, бледная и заплаканная, лежала под капельницей на больничной койке, не в силах даже встать.

Столик для них был заказан заранее. Зная характер своей сводной сестры, Александр позаботился о том, чтобы они сидели подальше от музыкантов и желательно в уголке.