Шрифт:
– Как ты меня назвал? – возмущенно спросила Джема.
– Сестренка.
– Я не хочу быть твоей сестренкой. Я хочу быть твоей женой.
– Извини, но это место занято.
– Кем?
– Наташей.
– Какой Наташей?.. Этой?! Она же с Алексом!
– Была с ним, теперь со мной...
– Ну да, она же попрыгунья-стрекоза...
– Не надо про нее плохо! – хищно сощурился Семен.
И Джема испуганно сжалась под его взглядом.
– Так это с ней ты жил?
– С ней.
– Может, это она тебя сдала?
– Смешней ничего не придумала? Она про пулемет вообще ничего не знала...
– Овца она, потому и не знала.
Семен так посмотрел на Джему, что та невольно отшатнулась от него.
– Хорошо, она не овца. Но тогда где она сейчас?
– Ждет, когда я выйду.
– А я не жду! Я здесь!.. И думаешь, она будет тебя ждать? Тебя на десять лет закроют, а она будет тебя ждать?.. Да она и года не выдержит!.. А я выдержу! И десять лет выдержу! И двадцать! Сколько надо, столько и буду тебя ждать!
Семен озадаченно смотрел на Джему. Она не бравировала, а говорила правду, и в ее словах трудно было усомниться. Она действительно готова была ждать Семена и десять лет, и двадцать, и всю жизнь...
А Наташа его не дождется. Или к Алексу вернется, или кого-то другого найдет. Красивая она, хорошая, но ненадежная. Потому что слабая. Она из тех женщин, которые не могут жить без сильного покровителя. Увы, но это правда...
– Не кричи, – угрюмо буркнул он. – Лучше пожрать дай.
– Да, конечно! – засуетилась Джема.
Из той же сумки она достала пакет с продуктами. Котлеты в баночке, жареный картофель, соленую капусту, маринованные огурчики, бутылку водки.
– Тебе и ханку разрешили пронести? – приятно удивился он.
– И водку, и себя... Здесь все можно. А если в СИЗО отправят, там, сказали, такой лафы не будет. Там и за деньги в камеру не попадешь. А если попадешь, то живой не уйдешь. Там, говорят, в камерах столько народу, что просто жуть. А я женщина, там на меня особый спрос... Но мне никто не нужен. Только ты!
– Угу! – кивнул Семен, перемалывая челюстями остывшую, но чертовски вкусную котлету. И огурчик зажевал – и для большего удовольствия, и чтобы рот был занят. Не хотелось ему разговаривать с Джемой.
Зато она трещала без умолку.
– Ты не переживай, если тебя в СИЗО переведут, мы хорошие деньги заплатим, чтобы у тебя хорошая камера была. И передачи каждый день носить будем. Это я тебе обещаю.
– Угу.
– Хорошо, если тебе три года дадут. Наташка тебя все равно не дождется, тут и к бабке не ходи. А я дождусь. И через пять лет дождусь. И через десять... Да хоть всю жизнь ждать буду!
– А если вышку дадут? – с забитым ртом спросил парень.
– Под поезд брошусь! – не раздумывая и с самым серьезным видом заявила девушка.
– А вдруг и вправду вышку дадут? – холодея от дурного предчувствия, спросил Семен.
И чтобы согреться изнутри, откупорил бутылку водки, прямо из горлышка сделал несколько глотков.
– И мне дай... Уфф! Гадость!
Джема закусила водку огурцом, потерла лоб, а потом выдала хорошую мысль:
– Адвоката тебе надо. Нужно было сразу с ним решить, но я не думала, что все так серьезно... Я знаю одного человека, он очень хороший адвокат; правда, берет дорого. Но я лично, из своего кармана...
– Не надо из своего кармана, – покачал головой Семен. – Надо чтобы из общака. Ты Киту скажи, чтобы он раскошелился. И посмотри, как он на это отреагирует. Хотя нет, он двумя руками будет «за». Сначала «за», а потом зажимать начнет. Ты следи за ним, Джема. Если он меня вложит, то рано или поздно проколется. По пьяни или со зла, но что-нибудь обязательно ляпнет.
– А если он?
– Вернусь и спрошу. Через три года, через десять лет, но вернусь. И спрошу.
– Кто твое дело ведет?
– Завтра следователь будет, обвинение предъявит. Кто, не знаю.
– Ничего, я узнаю. И деньги ему передам. Сколько надо будет, столько и передадим. И судью купим... Весь общак вытрясем, а тебя выкупим! И пусть только Кит что-нибудь скажет. Сама, гада, своими руками!..
– Не надо своими руками. Дождись, когда я выйду.
– Ты хочешь, чтобы я тебя ждала? – просияла Джема.
– Я же тебе сказал, Наташа меня будет ждать.
– Ты сам в это веришь?
Семен ничего не сказал. Сделал несколько глубоких глотков из горлышка, зажевал горечь котлетой и передал эстафету Джеме. Она допила – и тут же достала из сумки вторую бутылку.