— И тут баррикады! — окончательно вышел из себя он.

В это время из коридора показался Семен.

— Здравствуйте, — сказал он по-фински, успокаивая взглядом Таню. — Здравствуйте. Давненько у нас не были.

— Что это вы забаррикадировались?

— Холодно. Ребенок ведь у нас. Так чтоб не дуло.

— Ну что ж. Посмотрим.

Все прошли на кухню, оттуда в жилую комнату. Семен отодвинул стол и, приоткрыв дверь в маленький класс, сказал, что все там по-прежнему.

— Посмотрим, — возразил офицер и прошел в класс.

Семен и Татьяна шагнули следом. Солдаты топтались в дверях. Начальник патруля стал рассматривать книги, сваленные на столе. Он и не подозревал, что в каком-нибудь полуметре от него находятся двое готовых к решительным действиям людей.

Внимание офицера привлекла карта Советского Союза, которой было завешано окно. Подойдя ближе к окну, он с видимым удовольствием стал водить пальцем по карте, отыскивая Москву.

— Москва — кайки. Понимаешь? — сказал он Тане.

— Понимаю.

И снова белая рука с длинными пальцами поползла по карте. Дойдя до Урала, офицер резко взмахнул ладонью, как бы отсекая что-то, и сказал:

— Здесь пройдет граница великой Финляндии!

Он еще постоял некоторое время у карты, самодовольно улыбаясь и мысленно представляя себе будущие границы Суоми. Затем вдруг резко повернулся и устремился к книжному шкафу.

— Открыть? — предупредительно спросил Семен, берясь за дверцу.

— Открывай, да убери туда, наконец, книги, — включаясь в опасную игру, сказала Татьяна. — А то разбросаны они как попало.

— Зачем убирать. Пусть лежат на столе. Если финским властям потребуется комната, легче будет отодвигать шкаф, — ответил Семен.

— Правильно, — одобрил офицер и как-то сразу утратил интерес к шкафу.

Скоро патруль, прихватив с собой Семена, отправился к старосте, чтобы через переводчика передать ему приказ финского начальства: «При появлении в деревне чужих, немедленно докладывать».

Тем временем Орлов и Галина хоть на несколько минут смогли покинуть свое тесное убежище.

— Дай-ка воды, бабуся, — сказал Алексей Таниной матери. — Жарковато что-то.

Принимая полную кружку, он пролил несколько капель.

— Ого, труса празднуем! Руки уже дрожать начали. Ну-ка, Галочка, пей первая. Держалась ты молодцом.

— А мне ничего другого не оставалось.

— Вот уж что верно, то верно. Да, видно, нельзя нам больше отсиживаться. И хозяев подведем, и сами ни за грош погибнем.

Действительно, последнее время фашисты все чаще и чаще появлялись в школе. Они облюбовали большой класс для танцев, и Орлову то и дело приходилось, сидя в шкафу, корчиться от ярости, поневоле слушая шарканье и топот солдатских сапог, выделывающих пируэты под звуки старого расстроенного аккордеона.

«Эх, шарахнуть бы по танцорам гранатой!» — не раз думал он.

На десятый день вечером, когда Семен вошел в маленький класс, Орлов сразу понял: есть важные новости.

— Говори, Сеня, не томи душу.

— Говорить, так говорить. Плацкарты приобретены. Сегодня ночью отправляемся.

— Порядок, Галя! — воскликнул Орлов. — Собирай-ка вещички, а мы тут кое о чем побеседуем.

— Вот что, Семен, — продолжал Алексей, когда они уселись в дальнем углу комнаты. — Собранные тобою сведения об укреплении Клименицкого острова и о силах противника я передам нашему командованию. Понимаю, что тебе не легко, но сбор данных надо продолжать. Ты у оккупантов на хорошем счету, язык знаешь. Наши обязательно установят с тобой связь. Так что жди гостей, дорогой, и не грусти.

Было далеко за полночь, когда кто-то три раза негромко стукнул в окно. Семен вышел и сразу возвратился.

— Пошли!

Невдалеке стояла лошадь с санями, которой правил двенадцатилетний сын Калганова Саша. Первым рейсом он доставил на Олений остров лодку. Теперь очередь была за людьми. Орлова и Галю прикрыли сеном и благополучно отвезли туда же. Все по-братски обнялись на прощание. Галя в обе щеки поцеловала раскрасневшегося Сашу.

— Запомни, Семен, — сказал Орлов, — как будет до тебя нужда, знак такой: полено дров уронят на дворе у вас. — И он сильно оттолкнулся веслом.

— Живем, Галочка! — сказал Алексей. — Скоро на пружинных матрасах спать будем. А книжный шкаф, если уж и понадобится, то только по прямому назначению. — И, пользуясь веслом, как шестом, стал выталкивать лодку на глубину.

Хрупкий береговой ледок сменился густой шугой, затем — салом. А вот и свободное озеро зачернело впереди. Алексей приналег на весла и тихо пропел: «Из-за острова на стрежень…» И тут взгляд его остановился на дне лодки:

— Эге, воды-то порядком набралось. Может, не вычерпал ее, когда отплывал?