— С тобой мне так спокойно всегда, Вернер. Ты уверенный, сильный…

— Успокойся. Ну подумай сама — чего тебе бояться русских, глупенькая?

— Ты прав, я ничего не сделала им плохого. Но все остальные! Думаешь, я ничего не знаю? Мне рассказывали те, кто с Восточного фронта… А ты сам, Вернер? Ты не боишься?

— Я никогда не был на Восточном фронте, — сказал фон Шлиден. — И вообще я липовый офицер. Я инженер, на которого надели мундир.

— Зачем ты дружишь с Дитрихом, этим эсэсовским щенком? Он ублюдок, Вернер. Ах, как я их всех ненавижу.

— Перестань, Ирма. Выпей глоток коньяку, и тебе будет легче.

— Ненавижу! Они принесли на нашу землю несчастье. Они! Ненавижу! И всю эту проклятую землю…

— Не надо так говорить, Ирма, — сказал он. — Не имеешь права так говорить. Нельзя ненавидеть Родину. Она не виновата. Родина и люди, захватившие ее в свои руки, далеко не одно и то же. Успокойся, глупышка.

«Что ему надо, — подумал Вернер фон Шлиден. — Что ему от меня надо, этому Хорсту!»

Но что это было? Проверка? К чему этот подозрительный разговор в ресторане «Блютгерихт»? Может быть, где-нибудь Янус оставил след? Или весь этот разговор в праздничную ночь можно целиком отнести за счет дьявольской интуиции Вильгельма Хорста, матерого волка, истинного профессионала из службы безопасности? Вернер фон Шлиден не знает этого. Но теперь он настороже и в свою очередь начинает прощупывать старшего офицера для особых поручений при обергруппенфюрере Беме, который ведает всеми тайными службами Восточной Пруссии. Рядовой штабист-гауптман, получив вызов, пусть неофициальный, начинает скрытую дуэль с Вильгельмом Хорстом.

Надо сказать, что положение Януса весьма осложнилось. Он не располагал точными сведениями о степени того подозрения, которое вызвал почему-то у Вильгельма Хорста. Да и вызвал ли? Вероятно, что эти странные намеки оберштурмбанфюрера всего лишь случайность. Но как часто именно случайности вели к провалу разведчика!

И Вернер фон Шлиден хорошо знал еще одно правило этой смертельной игры: если контрразведка заподозрила в чем-то и как-то человека, на самом деле являющегося агентом противной стороны, на деятельности этого разведчика надо ставить крест.

Но вот заподозрили ли его в чем-либо?

Надежда на случай. — Реляция Фермера. — Артикул 6.— Положение в Польше. — Туман в Лондоне. — Поручик Безрукий. — Гости отца Алоиза. — «Молодец, Ирокез!»— Сон Германа Краузе. — Последний выстрел. — Сообщение Лесника. — Рапорт капитана Петражицкого. — Шелленбергу все ясно. — «Переходите на связь по варианту «Береза».

Начиная 16 декабря 1944 года наступление на Западном фронте в районе Арденн, Гитлер, с одной стороны, как будто бы не стремился к проведению стратегического маневра, имевшего целью отбросить англо-американские войска к побережью Атлантического океана. Хотя и пытался захватить Антверпен, с тем чтобы перерезать линию снабжения англо-американских войск горючим.

В то же время, судя по заявлению, которое сделал еще 3 ноября 1944 года генерал-полковник Иодль, начальник штаба оперативного руководства ОКВ — «Оберкоммандовермахт», перед узкой группой генералов на Западном фронте, Адольф Гитлер надеялся перейти после удара в Арденнах к «решающему наступлению». План такого наступления уже был разработан в ОКВ.

Приказав произвести оценку сил западных союзников и подсчитать собственные ресурсы живой силы и боевой техники, которые можно выделить для Западного фронта, Гитлер на основе полученных данных сделал вывод, что он может повернуть ход событий в обратную сторону. Учитывая, что у Эйзенхауэра мало сил в Арденнах, нет эшелонированной обороны и янки не ожидают наступления немцев в этом месте, верховное командование выбрало для наступления участок Монжуа-Эхтернах.

Гитлер считал, что, форсировав реку Маас, его танковые дивизии перережут тыловые коммуникации американских войск, которые, по данным немецкой разведки, проходили через Мааскую долину. С выходом германских танков в район Брюсселя и Антверпена окажутся под угрозой и коммуникации 21-й группы армий англичан, а с захватом Антверпена эти коммуникации будут перерезаны. Тогда немецкая армия получит возможность со всех сторон обрушиться на англичан и американцев, отрезанных от баз снабжения. И фюрер полагал, что сможет разгромить от 25 до 30 дивизий союзников. Ему нужен был именно такой успех. Не меньший…

Фюрер третьего рейха отлично сознавал опасность войны на два фронта, и, памятуя, правда, с большим опозданием, о заветах Бисмарка и Шлиффена в отношении опасности любых направленных против Германии коалиций, о категорическом утверждении «железного канцлера», что воевать против России для Германии крайне опасно, тем не менее до самого последнего надеялся расколоть антифашистский блок, столкнуть между собой членов антигитлеровского союза.

Наступление под Арденнами должно было показать правительствам США и Великобритании, а также тем стоящим за ними кругам, что германская армия достаточно сильна, чтобы противостоять ударам союзников. Это был маневр, который по замыслу Гитлера заставил бы англичан и американцев форсировать переговоры о сепаратном мире, переговоры, которые, как мы уже знаем, давно были завязаны через сверхсекретные каналы разведок трех государств.

В создавшейся ситуации германское руководство особое значение придавало обороне Восточной Пруссии, где по замыслам гитлеровских военных теоретиков должны были увязнуть советские армии. Задержав наступление советских войск на этой территории, организовав одновременно массовые террористические выступления оставленных в тылу советских частей отрядов «вервольф», Гитлер надеялся выиграть время с двоякой целью. Во-первых, для того, чтобы расколоть коалицию воюющих против Германии государств и натравить их друг на друга. Во-вторых, завершить работы над новым оружием и, применив его, ошеломить и разгромить противника.