Шрифт:
— От тебя приятно пахнет, — сказала она, когда он наклонился, чтобы закрыть за ней дверь.
Он рассмеялся, не ожидая такого комплимента, и вдохнул ее аромат. Аромат полевых цветов.
— От тебя тоже.
— Я не пользуюсь духами. — Она улыбнулась. — Я обычно не пользуюсь парфюмерией, это мешает работе. А сейчас… сейчас я просто забыла.
— Тебе не нужны никакие искусственные запахи. Твоя кожа пахнет свежестью и чем-то сладким, как ветер на цветущем лугу.
У нее перехватило дыхание, когда он заглянул в ее глаза, отливающие теплым серебром в желтых отблесках нейпирских фонарей.
…Их двенадцатый столик находился в алькове, на возвышении, создавая ощущение уединенности, опасной интимности, искушая поддаться соблазну. Неподалеку от них слышались звуки настраиваемых инструментов джазового оркестра.
Кейтлин развернула салфетку и положила на колени. Ее руки слегка дрожали, когда она взяла кусочек хлеба с тарелки. Ножик клацнул о розетку с паштетом. Нервы.
— Расслабься. — Голос Рафаэло был тих и мягок. — Зачем нервничать?
— Я не нервничаю, — солгала она.
Она чувствовала себя совершенно не на месте в этом шикарном клубе. В этом дорогом платье. С этим мужчиной, сидящим напротив нее, в глазах которого ничего невозможно было прочесть.
— У тебя нет никакой причины… — Рафаэло запнулся, казалось, он старается выбирать слова, — для беспокойства. Это твой выбор, твоя территория.
Кейтлин вспомнила об их договоре, что сама выберет ресторан, который ей нравится, и ничего не сказала. Единственным ее преимуществом было то, что она проиграла пари и платила за ужин. А стало быть, в любое время могла его и закончить.
Кейтлин подняла глаза на Рафаэло. Скользнув по твердой линии его подбородка, она встретилась с его жгучим взглядом, словно пришпилившим ее к стулу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Так ты часто бываешь здесь? — Уголки его губ слегка дрогнули.
Догадался ли он, что ее нога, привыкшая к удобным кроссовкам, никогда не ступала на эту территорию? Резкие синкопы джазового ритма добавили пикантной остроты полутемной атмосфере. После секундного колебания Кейтлин беспомощно развела руками.
— Никогда не была здесь. Меган порекомендовала мне это место.
Его улыбка стала шире.
— Я рад.
— Чему? — Внезапно Кейтлин захотелось занять оборонительную позицию.
Он положил ладонь на ее руку.
— Тому, что мы сделаем это открытие вместе.
Вместе. Этот опыт свяжет их, усилит то чувство близости, которого она всеми силами старалась избежать. Она уставилась на их соединенные руки — его рука темнее, чем ее, — контраст усиливался красноватым приглушенным светом.
Она наморщила нос, посмотрев на свои ногти. Короткие, без лака. Рабочие руки. Кейтлин сжала пальцы, пряча их под ладонь. Без сомнения, женщины, с которыми встречался Рафаэло, не пренебрегали маникюром.
— Твоя кожа как шелк, — пробормотал он.
Кейтлин была близка к панике. Но когда Рафаэло осторожно поднес ее руку к губам, она замерла от пронзительного чувственного ощущения, хлынувшего через все ее тело. Но прежде, чем она отдернула руку, он отпустил ее. К их столу подошла официантка. Сделав заказ, Рафаэло подал Кейтлин лист с винами.
— Твой выбор.
Кейтлин заказала крепленое красное, о котором слышала много хороших отзывов. Через несколько минут официантка вернулась с вином и, наполнив бокалы, удалилась.
Оба молчали. На сцене певица в черном декольтированном платье голосом с легкой хрипотцой пела об одиночестве ушедших вечеров. Сделав глоток вина, Кейтлин немного пришла в себя.
Ей стало любопытно. Она так мало знала о нем. Фактически только то, что этот человек приехал сюда с намерением причинить боль семье, которую она любила. Но вместе с тем он обнаружил в себе доброту и человечность — к Диабло, к Кей, к ней самой.
Пытаясь побороть смущение, Кейтлин отбросила с лица волосы и решительно встретила его взгляд.
— Расскажи мне о своем доме в Испании.
— О Торрес Каррерас? — Черты Рафаэло смягчились, на лице появилось задумчивое выражение. — Этот дом, — начал он, — стоит на известковом склоне холма, спускающегося к побережью Атлантики. Он получил свое имя от двух башен, которые, как говорят, были построены еще маврами. Я всегда скучаю по нему. Трудно поверить, что на этот раз отец уже меня не встретит.