— Не сомневаюсь. — Не слушая майора, Людмила аккуратно обводила пятно пальцем. Ей не хотелось, чтобы оно увеличилось, а на дурацкие замечания майора Крушенко Людмила давно уже не обращала внимания. Это жуткое пятно, появившееся на ее теле, дерзко осквернило самое се существование, а эта деревенщина Крушенко имеет наглость заявлять, будто сразу его и не заметила. Крушенко — дикарка!

Людмила наложила на пятно слой крема из сардиньих молок и обесцвеченной свеклы с витамином Е и вознесла краткую молитву о скорейшем избавлении от этой напасти. Затем она облачилась в прозрачный халатик и обмазала лицо теплым килом, привезенным с Кавказа.

Именно в таком виде, с закрытыми глазами, она и встречала маршала Советского Союза, одного из самых высокопоставленных лиц КГБ. Фельдмаршал Григорий Деня осуществлял какие-то жуткие операции в Западной Европе, о чем среди сотрудников КГБ ходило немало сплетен, совершенно не интересовавших Людмилу. Это имело отношение к американцам. Да ведь все имеет к ним отношение. Когда хоть что-нибудь имело отношение к китайцам или еще к кому-то?

Услышав тяжелые шаги маршала в коридоре, она не открыла глаза. Майор Крушенко поприветствовала маршала и поздравила его с недавними успехами.

Людмила услышала, как маршал вошел в солярий, где она принимала воздушные ванны, и грузно опустился в кресло. Она тут же почувствовала аромат его сигар.

— Здравствуй, Людмила! — сказал маршал Деня.

— Добрый день, Григорий.

— Я пришел по делу, милая моя.

— Как дядя Георгий?

— Георгий в порядке.

— А кузен Владимир?

— И у Владимира все хорошо.

— А сам-то как?

— Все путем, Людмила. У нас чепе, и теперь ты можешь отблагодарить государство за все, чему оно тебя научило. Ты способна сделать для матушки-России то, что не под силу целым армиям — я так полагаю. Я пришел призвать тебя подхватить знамя героев Сталинграда и твоего героического народа, которому больше не суждено увидеть свои дома разрушенными и свои семьи порабощенными.

— Так как ты сам-то? — спросила Людмила и услышала, как крепкий кулак ударил по обивке софы, на которую Григорий пересел из кресла. Он был само олицетворение праведного гнева. В его словах таилась скрытая угроза и обвинение в недостаточной благодарности к государству.

— Григорий, Григорий, конечно, я хочу помочь. Я ведь работаю в том же комитете, что и ты. Почему ты так сердишься? Тебе бы надо быть похожим на твоего помощника — как его зовут?

— Василивич. Василий Василивич. Генерал Василий Василивич, погибший на боевом посту, отдал свою жизнь за то, чтобы ты могла спокойно жить здесь, куда капиталисты не смогут протянуть свои лапы.

— Ах да — Василивич. Вот как его фамилия. И как он?

Людмила внезапно почувствовала прикосновение рук. Грубые ладони соскребали приятную морскую грязь, сильные пальцы сжались вокруг ее шеи. Деня уже орал на нее.

— Ты будешь слушать, а не то я умою твое смазливое личико кислотой! К черту всех твоих родичей! Слушай меня! Мои люди полегли по всей Европе, и я собираюсь уничтожить их убийц. А ты мне в этом поможешь — иначе я уничтожу тебя!

Людмила взвизгнула, потом заплакала, потом стала молить о пощаде и поклялась внимательно выслушать все, что он ей скажет. Сквозь слезы упросила маршала позволить ей одеться; она же не была готова к такому повороту событий! Людмила всхлипывала, пока майор Крушенко вела ее, по-матерински обняв за плечи, в туалетную комнату.

Людмиле показалось, что по простецкому лицу майора Крушенко промелькнула торжествующая улыбка. В туалетной комнате Людмила перестала канючить. Она четко и уверенно отдавала приказания: тонкие льняные трусики, лифчик не надо, простое ситцевое платье, а из косметики — только американский кольдкрем.

Людмила была готова за рекордные тридцать пять минут. Легким усилием воли она заставила слезы навернуться на глаза прежде, чем вновь появилась в солярии.

Маршал Деня стоял у огромного окна и, уже готовый вот-вот взорваться, смотрел на часы. Обернувшись, он увидел сладкую свежесть Людмилиной красоты и капли слез на ресницах, услышал ее мягкий грудной голос, моливший о прощении, и его гнев улетучился точно воздух из воздушного шара. Он кратко кивнул.

Пока он говорил, Людмила держала его за руки. Маршал рассказал ей о советских и американских террористических группах, о том, как после многолетних выжидательных маневров герои Советского Союза наконец-то получили возможность избавить континент от этих мерзких убийц и нанесли им молниеносный и блистательный удар.

Увы, это все оказалось хитроумной ловушкой, расставленной коварными американцами. Празднуя победу, разбросанные по всей Европе бойцы невидимого фронта из подразделения «Треска» пали жертвой яростного наступления капиталистов, которые бросили в бой смертоносную группу, состоящую всего лишь из двух человек.

Но матушка-Россия не для того кровоточила на протяжении веков, чтобы ее сыны уступили заокеанским гангстерам. Россия готовилась перейти в контрнаступление, которое обещало быть еще более победоносным, ибо предстояло сокрушить почти непреодолимое препятствие.

Трудность заключалась в следующем: первое — надо локализовать эту небольшую группу (численностью максимум в два человека) и второе — установить, каким образом они совершили то, что совершили, каким секретным оружием или приспособлениями они обладают. Как только это станет известно, их можно будет уничтожить, и принадлежащее по праву господство над всеми разведками в Европе перейдет к сверхдержаве, являющейся неотъемлемой частью Европы.