Шрифт:
662 *
Далеко в стране Иркутской Между двух огромных скал, Обнесен стеной высокой, Александровский централ. Чистота кругом и строго, Ни соринки не найдешь: Подметалов штук десяток В каждой камере найдешь. Дом большой, покрытый славой, На нем вывеска стоит, А на ней орел двуглавый Раззолоченный висит. По дороге тройка мчалась, В ней был барин молодой. Поравнявшись с подметалой, Крикнул кучеру: «Постой! Ты скажи-ка мне, голубчик, Что за дом такой стоит? Кто владелец тому дому? Как фамилия гласит?» — «Это, барин, дом казенный — Александровский централ, А хозяин сему дому Здесь и сроду не бывал. Он живет в больших палатах, И гуляет, и поет, Здесь же в сереньких халатах Дохнет в карцере народ». — «А скажи-ка мне, голубчик, Кто за что же здесь сидит?» — «Это, барин, трудно помнить: Есть и вор здесь и бандит. Есть за кражи и убийства, За подделку векселей, За кредитные билеты… Много разных штукарей. Есть за правду за народну: Кто в шестом году восстал, Тот начальством был отправлен В Александровский централ. Есть преступники большие, Им не нравился закон, И они за правду встали, Чтоб разрушить царский трон. Отольются волку слезы. Знать, царю несдобровать!» Уловив слова угрозы, Барин крикнул: «Погонять!» <1906> Приложение
Песенные переработки стихотворений XVIII — начала XX века
663 *
Последний час разлуки С тобой, мой дорогой, Не вижу, кроме скуки, Отрады никакой. Ничто меня не тешит, Ничто не веселит, Одно лишь утешенье — Мил плакать не велит. Гуляла я в садочке, В дубраве зеленой, Искала те следочки, Где мил гулял со мной, Садилась под кусточек На мягкую траву, Сидели две голубки На яблоньке в саду. Одна из них вспорхнула И скрылась вдалеке, А я, млада, вздохнула О миленьком дружке. Ты где ж, моя отрада, Сережа-пастушок? Ходил ко мне от стада На крутый бережок, Играл он, моя радость, В серебряный рожок, И сладко целовался Со мною мой дружок. Прощай, мой друг Сережа, И вспомни обо мне В последний час разлуки На дальней стороне! 664 *
Прощайте, ласковые взоры, Прощай, мой милый, навсегда, Разделят нас долины-горы, Врозь будем жить с тобой, душа! И в эту горькую минуту С своей сердечной простотой Пожму в последний раз я руку, Скажу: «Прощай, любезный мой! Во тех садах, лугах прекрасных И на возвышенном холме, Где при заре счастливой, ясной Склонялся ты на грудь ко мне». Склонилась, тихо прошептала: «Люблю, люблю, милый, тебя!» 665 *
Раз полуночной порою, Сквозь туман и мрак, Ехал тихо над рекою Удалой казак. Фуражечка набекрени, Весь мундир в пыли, Пистолеты при кобуре, Шашка до земли. И копья его стального Светится конец, В грудь упершись бородою, Задремал казак. Конь, узды своей не чуя, Шагом выступал. Потихоньку, влево, влево — Прямо к Саше в дом. «Выйди, Сашенька, скорее, Дай коню воды!» — «Я коня твово не знаю, Боюсь подойти». — «Ты коня мово не знаешь, Знать, забыла ты меня! Ты коня мово не бойся, Он всегда со мной, Он спасал меня от смерти Для тебя одной!»