— Давай, — согласился Витя. — Тем более, в них очень тяжело бегать.

Близнецы-козлята повесили на место ягнячьи шкуры и побежали дальше.

Ещё издали они увидели, что возле пекарни стоит королевская карета, и услышали страшный крик и ругань. Сильнее всех раздавался громкий голос Тпрукало-Нокало:

— Королева голодна! Она сказала, чтобы я без обеда не возвращался. Если вы, такие-сякие, не обеспечите еду, она съест вас самих.

— Это он виноват! — кричал Бом Штекс.

— Нет, он, он! — кричал Бош Бермак.

Витя и Вова свернули с дороги и оббежали пекарню как можно дальше. Они не могли рисковать. Из трёх пакетиков порошка-потешка они использовали уже два, остался у них только один — для кабанища-стражника.

Ох, этот кабанище-стражник! Почему-то Витя и Вова больше всего боялись именно его. Он был такой страшный, клыкастый и рогатый. И вокруг него был сплошной огонь, дым, чад и смрад. Подействует ли на него порошок-потешок? А вдруг не подействует?

А вот и кабанище-стражник. Сидит возле костра перед воротами, варит в огромном котле какое-то кушанье. Время от времени пробует половником и вкусно хрюкает при этом.

Как же подойти к нему? За поясом у кабана такой очень длинный и очень острый ножище. Только замешкаешься, он — чик! — и будь здоров! А издали бросить — не долетит: вокруг полыхает огонь, пакетик лёгонький, подхватит его тёплым духом — хоп! — и сгорит порошок-потешок, а вместе с ним и надежда на спасение.

— Знаешь, давай я, — прошептал Витя. — Если что, то хоть ты спасёшься…

И шмыгнул носом.

— Нет, давай я, — прошептал Вова. — Пусть лучше ты спасёшься.

И тоже шмыгнул носом.

Ужасно им стало жаль друг друга. Если бы было время, они бы, наверное, поплакали всласть. Но времени не было.

— Тогда знаешь что, — прошептал Витя, — давай прямиком подойдём к нему вплотную и…

— Правильно, — прошептал Вова. — И пока он будет удивляться, мы ему порошок-потешок прямо в нюхало — раз!

— Страшно — но давай!

— Давай!

И близнецы-козлята решительно направились к стражнику.

— Дядя кабанище! — пискнул Вова.

— А?! — обернулся и вытаращился на них клыкастый стражник.

— Нате вам! — пискнул Витя и сунул ему пакетик прямёхонько в пятачок.

И они что есть духу бросились назад, чтобы ненароком не понюхать порошок-потешок.

Кабанище-стражник только икнул, сразу закрыл глаза и лёг на землю вверх животом.

Витя и Вова схватили ключи, что висели у него на поясе, и бросились к воротам. Отомкнули их, потом с большим трудом отодвинули огромный засов. Ворота со скрежетом растворились, и вот они снова на берегу речки. Сзади из ворот полыхает пламя, впереди холодные бушующие волны. Хотят нырнуть близнецы-козлята в речку и не могут. Не принимает их речка, выбрасывает обратно на берег. В безысходности бегают они по берегу, не знают, что делать. Сели они и заплакали.

— Ой, как же там наша бедная мама! Как она волнуется и переживает! Не знает, что с нами сталось. Что мы наделали! Она же теперь в отчаянии, думает, что мы погибли.

И близнецы вдруг забыли о себе, о своём затруднительном положении. Только о маме, о том, как ей тяжело и больно, думали они сейчас.

Как они могли забыть о ней, как могли причинить ей такое горе!

И искреннее раскаяние за своё поведение охватило их.

— Мама! Мамочка! Не плачь! Мы живы! Мы здесь! — закричали и заплакали они.

И тут вдруг с речки послышался далёкий-предалёкий родной и знакомый голос:

— Козлята мои! Козлята мои родненькие! Я слышу!

И в тот ж миг забурлила речка, накатились волны на берег и нежно и бережно, словно мамины руки, подхватили близнецов и понесли с собой.

И закипела вокруг них вода, и окутало их туманом-паром. Но прошла какая-то минута, и развеялся туман-пар, и увидели Витя и Вова, что они вынырнули на обратной стороне речки, под самым берегом, там, где купались они, где сидел тот упорный старый рыбак.

И вдруг они увидели, что на берегу стоит… мама. Их родная, нежная голубоглазая мама. Она простирала к ним руки и звала: