— Конечно, лучше, — сразу согласилась Ольга Осиповна, — но ты же сама говоришь, что я кандидат партии, а партийному человеку нельзя выбирать, где лучше…

Нина озадаченно смотрела на тетку большими темно-синими глазами.

— Я вас не понимаю, — сказала она растерянно.

— Что тут непонятного? Как ты думаешь: должен быть у партизан в городе такой человек, который живет здесь тихо, незаметно и делает необходимое для них дело?

— Н-не знаю… Видимо, должен быть…

— Ну, а если бы тебе предложили помогать им?

— Кто предложил?

— Партизаны. Ты согласилась бы?

— Конечно.

— Ну вот, они тебе это и предлагают.

Нина вздрогнула.

— Вы это серьезно, тетя Оля?

— Вполне. Предлагают идти в клуб работать, в театральную труппу, и работать для партизан.

— А вы не шутите?

— Такими вещами нынче не шутят, сама должна понимать.

— Что же я должна делать?

— Сначала ты должна дать свое твердое согласие.

— Да я уже сказала, я всей душой…

— Тогда слушай. Весной и летом партизаны действовали в других районах. Сейчас их интересует наша железнодорожная станция и вообще линия Гомель — Бахмач. Там наши люди должны разведывать, когда и с чем проходят эшелоны через станцию. Об этом будут сообщать тебе, а ты Марии.

— Какой Марии?

— Вашей квартирантке…

Нина так и застыла, держа в руках картофелину.

— Чему ты удивляешься? — сказала Ольга Осиповна.

— Мария? Не может быть!

— Мария — партизанская связная.

— Никогда, бы не подумала.

— Очень хорошо, что не подумала бы. Ну, так как же, управишься с заданием?

— Да с чем тут управляться — пересказать, и все.

— Задание с виду несложное. Но выполнять его надо чрезвычайно аккуратно. То, что ты перескажешь, будет иметь большое значение для наших советских войск, для успешной борьбы партизан. Имей в виду: надо очень строго соблюдать конспирацию. Передавать сведения тебе будет один паренек из театральной труппы. Постарайся быть внимательной к нему. Хорошо, если бы вместе вы производили впечатление влюбленных.

Нина покраснела, но Ольга Осиповна не дала ей возразить.

— Ради дела можно сыграть и роль влюбленных. Тебе скоро шестнадцать, ему на год или два больше. Все, как нужно. Никто ничего не заподозрит, если увидит, что вы часто встречаетесь, уединяетесь, разговариваете друг с другом…

— А как же Мария? — спросила Нина. — Она знает, что вы привлекаете меня к этой работе?

— Конечно. Она первая и заговорила об этом. Особенно когда узнала, что ты можешь устроиться в клуб, в театральную труппу. Я не сразу соглашалась. Да что поделать? Теперь Марии, после того что случилось на перроне, показываться на вокзал нельзя.

Вот так и началась ее «театральная жизнь», как, добродушно посмеиваясь, называла эту работу Ольга Осиповна.

Нину познакомили сначала с директором клуба Черновым. Это был солидный мужчина, с директорским баском и замашками. Не любитель, а настоящий актер Полтавского областного театра, суровыми ветрами войны занесенный в маленький провинциальный городок.

Он вызвал к себе руководительницу танцевальной группы Тину Яковлевну Лабушеву.

— Вот та девушка, — показал он на Нину, — про которую мне прожужжали уши. Говорят, она отлично танцевала в пионерском клубе.

— А мы знакомы, — дружески улыбнулась Лабушева, — я знаю Нину и видела, как она танцует.

— Ну вот и берите ее. В танцевальной группе нужны люди, вы это знаете лучше меня.

Тина Яковлевна была хорошим педагогом, терпеливым и настойчивым. Нина добросовестно ходила на репетиции, старательно выполняла указания своей наставницы. Но мысли ее были далеки от танцев, от клуба, от ровного голоса Тины Яковлевны. Иное было на уме: кто содействовал ее поступлению в клуб? Кто тот паренек, что должен связаться с ней здесь? Кто среди людей, окружающих ее, друзья, кто недруги?

Однажды, придя домой, она застала Ольгу Осиповну и пыталась у нее выяснить все это. Но та уклонилась от ответа и сказала лишь, что паренек, который подойдет к ней в клубе или на улице, должен в разговоре произнести условный пароль: «Есть такая станция Сновск». А на обиженные сетования Нины о недоверии строго заметила:

— Помни всегда важнейшее требование конспирации: никто не должен знать ничего лишнего. Каждому следует знать только необходимое, самое необходимое.

Постепенно Нина привыкала к работе в клубном театре. Потянулись дни утомительных, долгих репетиций. Жить стало еще труднее, чем раньше, потому что бабушка еле-еле управлялась по хозяйству. Нина топила печи, приносила дрова и воду, готовила обед, мыла посуду. И все думала, думала, думала… Когда же начнется настоящее дело? Когда она сделает что-нибудь ценное для партизан?