– Мама, пойдем скорей! Там дядя Паша ждет, ему без нас одиноко! Он мне вчера сам говорил, что целый день нас ждал. И, потом, с ним весело!

Саша хотела спросить, не скучно ли дочери с ней, но не решилась. А если Аня с детской непосредственностью согласится с этим утверждением, то что тогда ей делать? Не устраивать же каждый день цирк, чтобы ребенок не скучал с родной матерью? Глупости какие!

Так прошла неделя. Павел каждый день готовил что-то новое, покупая в кулинарии голубцы, бифштексы и даже манты. Готовил он старательно, сверяясь по кулинарной книге и расспрашивая продавцов, поэтому всё было достаточно вкусно.

На десерт покупал или пирожное, которое обожал, или сдобное печенье. Саша была довольна – впервые в жизни она целую неделю не стояла у плиты. Она несколько опасалась, что он будет к ней приставать, но Павел вел себя так добропорядочно, что она расслабилась и забыла о том, что он мужчина.

В воскресенье она была уверена, что вечером он уедет, но прошел вечер, а он и не думал собираться. Она не выдержала и спросила:

– Разве ты сегодня не уезжаешь?

Он непритворно удивился:

– Милая, ты о чем? Неужели ты считаешь, что моя мать не разглядит синяк на моем глазу? – Осторожно притронулся к правому глазу, с которого хоть и спала чернота и открывался он почти полностью, но кожа вокруг переливалась всеми оттенками от зеленого до желтого. – Не думаю, что смогу правдоподобно объяснить ей это явление. К тому же больничный мне продлен еще на неделю, ведь ангина за неделю не проходит.

У нее несколько вытянулось лицо, но обрадованная Аня восторженно закричала:

– Ура! Дядя Паша остается!

И хозяйке ничего не осталось, как смириться.

До пятницы дожили нормально, но в пятницу Павел, поджимаемый временем, решился на абордаж. После того, как Анюта ушла спать, подсел к Саше и взял ее руку в свою. Нежно поцеловав ладонь, печально посмотрел на нее покорными телячьими глазами.

– Милая, я так давно один! Мне так одиноко! Нам ведь так хорошо вместе, можно я останусь с тобой навсегда?

Саша мрачно отметила, насколько эгоистичным было это предложение: я, мне, и снова мне. О любви и обязательствах, даже самых ничтожных, речь вовсе не шла. Лишь бы мне, любимому, было хорошо. Она сказала Павлу об этом, но он не счел нужным оправдываться.

– Милая, но ведь мы по сути не знакомы! Разве можно что-то планировать, если не знаешь человека! Давай поживем вместе, и станет ясно, подходим ли мы друг другу!

Саша рассмеялась.

– И скольких, извини за выражение, ты познал? Я имею в виду женщин?

Он нахмурился.

– Какие ты странные выражения употребляешь, я ведь вовсе не в этом смысле.

Она не перестала иронично посмеиваться, чем сбивала его с проникновенного тона:

– В этом! В этом! Не стоит отпираться! Не меньше двух десятков, я думаю, или больше? Признайся честно!

Он напустил на себя благообразный вид и заявил:

– Возможно, и о чем это говорит?

– А это говорит об одном: ты ни с кем, несмотря на познание, не остался. Вряд ли никто из них тебе не подходил. Значит, смысл твоего познания сводится лишь к любовным утехам. Если еще примитивнее – к удовлетворению элементарной похоти.

Он нахмурился, но решился признать:

– И чем это плохо? Ведь хорошо было всем. В конце концов, инстинкт продления рода – самый сильный инстинкт на земле. И к тому же одна из самых приятнейших сторон жизни. Ты же не будешь это отрицать?

Она кисло поморщилась.

– Увы, не могу с тобой согласиться. Мне, знаешь ли, на себе пришлось прочувствовать последствия этого самого инстинкта.

Успокаивающе погладив ее по плечу, Пашка прошептал:

– Но тебе не о чем волноваться. Я всегда тщательно предохраняюсь, я же понимаю, что это обязанность мужчины!

– Да ты вовсе не о партнерше заботишься, – это деловое выражение не понравилось Пашкиной романтической натуре, но он не возразил, боясь всё испортить, – а исключительно о себе, любимом, чтобы не подцепить какую-нибудь гадость. Да и ребенок тебе вовсе не к чему.

Он отчаянно замотал головой и взмолился:

– Милая, я понимаю, что ты боишься попасть снова в ту же ситуацию, что с Юрием, но я тебе гарантирую, что ничего подобного не повторится!

Она резко откинула его ищущую ручонку и поднялась.

– Конечно, не повторится! Я давно убедилась, что лучший способ предохранения – это слово «нет»! И я прошу тебя немедленно уехать. Тебя, кстати, родители заждались.

Как бы в подтверждение ее слов у него зазвонил телефон. Он посмотрел на определитель, побледнел и выслушал чьи-то строгие слова. В ответ промямлил: