— Когда Кири должна включиться в эту работу? — спросил генерал.

— Как можно скорее,— ответил Керкленд.

Лакшми вздохнула.

— Ты заедешь домой, чтобы повидаться со своими братом и сестрой, прежде чем приступить к работе?

— Разумеется, я очень хочу увидеть их, а кроме того, мне надо уложить кое-какие вещи.

— Только не берите слишком много одежды, — предупредил ее Керкленд. — Там, где вам придется жить, почти весь ваш гардероб будет бросаться в глаза.

— Я понимаю это. Но я хотела бы взять с собой кое-какие материалы для изготовления духов — они могут пригодиться.

— Вас устроит, если я заеду за вами в дом ваших родителей в четыре часа пополудни?

Кири кивнула.

— Я могла бы поехать домой прямо сейчас, если вы готовы, — сказала она родителям.

Они согласились, и вскоре, попрощавшись с Марией и Сарой, Кири вместе с родителями покинула Эштон-Хаус.

Она испытывала странное чувство — некую смесь тревоги и нервного возбуждения. Она была почти уверена, что останется в живых. Но в глубине души понимала, что это задание станет поворотным пунктом в ее жизни.

В тишине, наступившей после отъезда четы Стилуэллов и леди Кири, Керкленд сказал Адаму:

— Мне тоже пора идти. У меня много дел.

— Могу себе представить, — напряженно вглядываясь в него, сказал Адам. — У тебя действительно не было иного выбора, кроме как завербовать мою сестру?

— Был, конечно. Но это самый лучший выбор, — честно признался Керкленд. — Она очень способная, и от ее участия, возможно, будет зависеть, удастся или не удастся нам остановить заговорщиков.

— Ты привлекаешь к участию в своей группе Роба Кармайкла?

— Конечно.

— Это успокаивает. Он самый лучший, — сказал Эштон, снова взяв в руки газету. Бросалось в глаза набранное крупным шрифтом выражение соболезнования по случаю убийства владельца одного известного лондонского клуба при попытке задержать воров.

— Очень жаль, что Маккензи стал жертвой твоих заговорщиков, — продолжал Эштон. В его голосе улавливалась вопросительная нотка.

Керкленд чуть помедлил, но — пропади все пропадом! — он ведь разговаривает с Эштоном, одним из самых близких и самих надежных друзей!

— Не всегда следует верить тому, что написано в газетах.

С этими словами он повернулся и отбыл из Эштон-Хауса, моля Бога, чтобы все прошло гладко и ни один из тех, кто ему верит, не пострадал.

Глава 18

В ноябре темнеет рано, и когда маленький, неприметный наемный экипаж подъехал к дому по Эксетер-стрит, было почти темно. Кири видела сквозь окошко, как улицы постепенно становились все более узкими и менее ухоженными.

— Еще не поздно передумать, леди Кири, — сказал Керкленд.

Она повернулась к нему и с любопытством спросила:

— Если бы я решила вернуться домой, что бы вы стали делать, чтобы поймать заговорщиков?

—То же самое, что и сейчас, только это заняло бы гораздо больше времени. Нам приходится работать с тем, что имеем.

— Не могли бы вы сказать, кто еще проживает в вашем доме, кроме Маккензи? Вы, кажется, упомянули о супружеской паре, которая присматривает за домом?

— Да. Это мистер и миссис Пауэлл. Они очень надежные люди и умеют держать язык за зубами. Если вам что-нибудь потребуется, обращайтесь к одному из них.

—А что вы скажете о моей дуэнье Кассандре?

Он усмехнулся:

— Она — один из моих лучших агентов и недавно вернулась из Франции. Приезжая в Лондон, она останавливается на Эксетер-стрит. Если она пожелает рассказать вам о себе, она сама это сделает.

Экипаж остановился перед довольно большим городским домом.

— Дом больше, чем я ожидала, — заметила Кири.

— Когда-то это был фешенебельный район. Потом представители высшего света переместились на запад, а отлично построенные дома остались. Большинство из них разделены на квартиры или комнаты и сдаются в аренду. Дом номер одиннадцать считается пансионом, поскольку состав жильцов там постоянно меняется. — пояснил Керкленд.

Он открыл дверцу, спустился на землю и протянул ей руку.

— Надеюсь, вы не пожалеете о своем решении.

— Я тоже надеюсь на это, — сказала Кири, выходя из экипажа. — Обычно я не оглядываюсь назад. Когда я принимаю глупые решения, то считаю их последствия полученными уроками и стараюсь не повторять такую же глупость в следующий раз.

Керкленд рассмеялся.

— Вы удивительно разумная молодая женщина. Не будь вы дочерью герцога, я бы в мгновение ока завербовал вас в качестве агента. — заявил он. — А теперь входите в дом и знакомьтесь с людьми, с которыми вам какое-то время придется жить рядом. Свое настоящее имя лучше не называть. Маккензи говорил, что контрабандистам вы назвались Кэрри Форд. Может быть, на этом и остановимся?