Крошечное кафе неподалеку от берега моря понравилось всем с первого взгляда. Погода исправлялась, облака уносило на запад, и солнце выглядывало все чаще. Троица устроилась на террасе, вдоль которой в горшках буйно цвела герань; под крайним горшком дрыхла тощая серая кошка. Здесь было тихо, спокойно и просторно, кофе подавали в больших керамических чашках, а сахар – в посеребренной сахарнице.

Мужчины, не слишком уважавшие сладкое, заказали себе какое-то мясное и сырное ассорти, а Ольга решила оторваться за треволнения сегодняшнего утра и прошедшей ночи и выбрала тергуль – местный десерт, нечто среднее между пирогом и молочной рисовой кашей.

– Как ты это есть-то решаешься? – спросил Никита, когда ей принесли сладкое в глиняном горшочке.

– Легко. – Ольга храбро колупнула тергуль ложечкой. – Если я погибну, считайте меня коммунисткой. Это еще что, у них, я читала, и варенье из молока есть.

– Confutire de lait. – Женька тщательно изучал меню. – Наверное, оно. Хочешь, и его тебе закажем?

– Мне и кашки хватит.

– Сразу видно, нечасто здесь появляются русские туристы, – сказал Никита, вглядываясь в блестящие бока сахарницы. – Для русского спереть столовый прибор или посудину – национальный вид спорта.

– По-моему, ты преувеличиваешь. Такие русские – из анекдотов.

– Дорогой мой друг Женя! Тебе просто повезло ездить за границу с правильными людьми. Вот влипнешь, как я пару раз, по-другому запоешь.

Ильясов ему, кажется, не поверил. Он сидел и рассматривал схему высадки на экранчике камеры.

– Даже если мы не сдвинемся с мертвой точки, все равно было здорово, правда, Никит?

Малиновский улыбнулся:

– Особенно то, что некий тип украл чемоданчик прямо из нашего багажника. Добавляет пикантности происшествию, я считаю. Зато родителям будет что рассказать.

– А ты по-прежнему все рассказываешь родителям?

– Ой, Оль, как будто ты не знаешь. Давно нет.

– А я им звонила, – вдруг созналась она. – После того, как мы поссорились.

– Да? – удивился Никита. Женька старательно делал вид, что ничего не слышит. Может, и правда не слышал – очень уж пристально глядел на фотографию. – Они мне ничего не сказали.

– Видишь, они тебе тоже не все рассказывают.

– Ты правда звонила?

– Через две недели или около того. Они сказали, что ты уехал в Лондон.

– Это правда. Я уехал тогда. Подвернулась возможность, глупо было не использовать. Ну и... прочие обстоятельства. Но если бы я знал, что ты позвонила...

– А что бы ты сделал, Никит? – Ольга водила ложечкой по дну горшочка, рисуя узоры в остатках молока и риса. – Мы тогда оба были упертые, как бараны. Зато сейчас сидим и мирно кофе пьем.

– Слушайте, мирные кофеманы, – сказал Женька, не выдержав, – есть мысль.

Никита с Ольгой посмотрели на него так, что он стушевался.

– Эй, у меня просто идея!

– Выкладывай уже, – буркнул Малиновский. – С тобой, Шульц, мы потом договорим.

– Смотрите, – Женька повернул фотоаппарат, чтобы Никита и Ольга видели знакомую схему, – в условиях говорится, что нужно нечто под таким же номером, но больше. Что такое Dog White?

– Сектор высадки, – откликнулся Никита.

– Значит, нужен сектор высадки больше по размерам, под тем же номером, под которым идет Dog White на Омахе. Третий, четвертый или шестой.

– Крупные сектора – это Омаха, Голд, Джуно, Юта и Суорд, – сказал Малиновский. – И только Омаха делилась на такое большое количество секторов – целый десяток. Остальные меньше.

– Я не то имею в виду. Помнишь, шестого, когда мы катались вдоль всех этих пляжей, ты говорил, что основных секторов высадки – пять, но атака шла и в других местах? Что-то еще упоминал про шестое место, где проходило крупное сражение, и мы туда не поехали...

– Какой-то мыс, – припомнила Ольга. – Правда, говорил!

– Пуэнт дю Ок? – переспросил Никита с сомнением. – Да, было дело. Это условный шестой сектор высадки, фактически неприступный мыс, который штурмом брали с моря. Но, ребята, это зыбкая теория.

– Другой-то все равно нет, – философски произнес Женька. – Если считать с востока на запад, Dog White – шестой сектор на Омахе. А шестой сектор высадки в Нормандии – Пуэнт дю Ок. Нужно проверить.

– Цифра «шесть» нас преследует. А дальше там что?

– Вспомнить, из чего ковались мечи.

– Тьфу, – сказал Никита, – бред какой-то... Лучше бы в Мон-Сен-Мишель поехали, Ольгу порадовали.

– Мон-Сен-Мишель, как я уже сказала, никуда не денется. Никит, давай проверим! Вдруг Женька прав и мы найдем следующую подсказку.